предписание.
Он перевел дух.
– Хочется верить, что это случилось из-за стремления помочь подопечным в обретении себя и, – старик немного замялся, – друг друга. Привязанность к людям не может быть наказуема, так сказать. Более того, она говорит о вашей человечности. Да и сама суть работы стажера такова, что не привязываться не получится, запрещай – не запрещай. Но вот в чём беда: желание свести людей мы можем списать на ваш запал и чистое сердце. Если же, – его голос вновь огрубел, – мотивом являлось праздное развлечение, мы расстанемся с вами.
– Не знаю, – после мучительной паузы выдавил я. – Не знаю, почему так поступил. Я не желал никому зла.
Старик на мгновение задумался, затем поднялся и молча направился к выходу. Мне почему-то захотелось остановить его – поклясться, по-детски закричать: «Я больше так не буду!», ухватить за рукав…
У двери старик обернулся и протянул мне руку.
– Что ж, молодой человек, это честный ответ. Работайте. Будем знакомы: механик второго ранга Юрий Константинович.
Я крепко пожал его руку, стараясь не выдать благодарного волнения. После ухода старика отыскал чистый блокнот и вывел на обложке: «Мои ошибки». История с Бабаней отразилась двумя записями: «Манипуляция непредсказуема» и «Не вмешивайся без крайней необходимости».
Опасаясь совершить новую оплошность, я ушел с головой в сбор информации: стажеры еженедельно составляли подробный отчет о видимом состоянии здоровья и настроения подопечных, их занятиях и перемещениях, социальных взаимодействиях.
Легче всего далась графа «Ожидаемая активность»: Дима выбирался лишь на работу и в магазин, Лиза работала из дома и ухаживала за мамой, Бабаня почти всё время проводила на огороде. Я вызубрил биографии подопечных и составил календарь значимых для них дат.
В вопросе контроля за людьми единодушия в фирме не наблюдалось. С одной стороны, о подопечных собиралось много информации, и временами мы манипулировали их действиями. В то же время соблюдалась и некоторая приватность: не одобрялось слежение за окнами подопечных, запрещалось использование в корыстных целях их персональных данных, стажеры не могли проживать в подведомственных им районах во избежание различных злоупотреблений.
История с Бабаней оставила во мне подобие прожженной дыры в скатерти, которую я тщетно пытался латать трудолюбием и исполнительностью. Радовало одно: Лиза и Дима стали наведываться друг к другу и уже пару раз вместе выезжали в райцентр.
Вечером 14 сентября – этот день я потом отметил красным в моем настольном календаре – Лиза осталась у Димы на ночь, и я почувствовал себя счастливым. Помнится, в тот вечер я разгуливал по району, по-дурацки улыбаясь прохожим. Соседи решили, что я влюбился, а продавщица в магазине за углом – что сошел с ума из-за «вечных сосисок и бутербродов».
Работа радовала: утренняя пелена тумана, капли росы на листьях, марево перед ливнем, чистое небо… Природа давала ощущение жизни,
