места стоянок были рассредоточены – так, чтобы в случае пожара или взрыва одного летательного аппарата другие не пострадали. На окрестных сопках соорудили современную метеостанцию и шесть зенитных батарей, оснащённых 76-мм орудиями системы Лендера. Хотя в области воздухоплавания и авиации Япония ещё делала первые шаги, и в настоящий момент опасаться воздушного нападения с её стороны не приходилось, систему противовоздушной обороны предусмотрели заранее – так сказать, «на вырост». В придачу в соседней бухте с лихим названием Разбойник оборудовали базу гидроавиации – весной в её ангарах появились хорошо знакомые Мунивердичу летающие лодки М-5 и большие немецкие гидропланы…
База воздушных крейсеров получила официальное название Стрелок, но служившие на ней авиаторы и воздухоплаватели сразу прозвали её Стрелкой. Условия жизни здесь были очень приличные, соответствующие немецким стандартам. У всех офицеров – отдельные комнаты с электрическим освещением, к услугам – прачечная, столовая, баня, медпункт. В центре военного городка выделялось своей вычурной архитектурой здание офицерского собрания, где можно было сыграть в бильярд, отметить праздник и даже посмотреть новый фильм. Предприимчивые китайцы сразу же открыли несколько магазинчиков, торговавшие товарами первой необходимости.
Сообщение Стрелки с Владивостоком поддерживалось ледокольным пароходом «Казак Хабаров», ежедневно совершавшим каботажные рейсы вдоль побережья – вплоть до залива Америка, где строилась новая база для подводных лодок, русских и немецких. В сентябре началась и постройка железной дороги, но она вряд ли могла завершиться раньше, чем через год.
Проект базы со всей инфраструктурой, как и технология обслуживания воздушных дредноутов, были разработаны немецкими инженерами. Однако не все иноземные стандарты оказались подходящими для России. Так, незамерзающая жидкость, использовавшаяся в системе противообледенения, содержала большой процент метилового спирта. Разумеется, на всех канистрах и баках внутри цеппелина стояли предупреждающие надписи: «Опасно! Яд!». В Германии этого было достаточно, но у нас – увы… В первый же месяц на базе Стрелок отравилось более тридцати нижних чинов и унтер-офицеров, четырнадцать из них скончались. Строго по поговорке, только наизнанку: что немцу хорошо, то русскому – смерть.
Дело было у Босфора
Экипаж «Дерзкого» томился в ожидании: не зря говорят, что ждать и догонять – хуже нет. Предпоходная суета закончилась, корабль развёл пары, а сигнала к выходу в море всё не было. Командир эсминца капитан 2-го ранга Молас ходил нервный, рявкнул на подвернувшего некстати Казанцева – почему, мол, кранцы по левому борту висят на разной высоте? Хотя на самом деле все они висели чётко на уровне привального бруса…
В четверть одиннадцатого к борту «Дерзкого» подвалил катер, и на палубу поднялся командир дивизиона капитан 1-го ранга
