ников, отличался от сокурсников серьезностью в отношении к будущей профессии.
На Северном флоте свою службу он начал в 130 бригаде противолодочных кораблей, штурманом скр пр.159, и с первых дней заявил о себе как о будущем командире. Быстро прошел он должность командира БЧ, помощника, затем классы – и вернулся в Ара-губу командиром. Тут я, молодой лейтенант-штурман, с ним и познакомился – благодаря тому качеству, которое доминировало в нем, определяло многие его действия – неравнодушию к людям. Мне он помог в трудный момент жизни – и забыл об этом. А я – нет, и долгие годы нашей совместной службы, а потом и дружбы всегда помнил его участие в моей судьбе.
Это качество никогда не выпирало на фоне целого ряда других свойств его натуры, сформировавших судьбу вице-адмирала – любовь к службе, любовь к кораблям, готовность к неожиданным поворотам в обстановке, морское чувство, стремление к новому, – но именно оно и отличало его от многих и многих командиров и начальников.
Сергей Викторович очень много времени уделял будущему своих офицеров – определял их перспективы, планировал судьбы: этому на специальные классы, а этот пойдет на командные, но попозже… Свои прогнозы он с жаром отстаивал у начальников, умело привлекая для их убеждения политработников и партийные органы.
При том, что внешне он был грубоват, за словом в карман не лез – но и зря не обижал, и через какое-то время испуганный первым выходом в море молодой лейтенант понимал, что не все так плохо, что экзамен не кончился, что нужно постоянно быть готовым к вопросам… Тем более, что чувство юмора Сергея Викторовича никогда не покидало – даже в самых тяжелых ситуациях он умел разрядить обстановку.
Его интерес к судьбам людей, с ним служивших, не пропадал после их ухода на другие должности – он всегда интересовался всеми перипетиями карьер своих подчиненных. Многие, кто служил под его началом, могут вспомнить его телефонный звонок: «Я слышал, что ты там-то напортачил… Значит так, послезавтра будь у меня в штабе бригады…», а потом – в штабе дивизии, штабе флота, флотилии…
Пройдя всю линейку командных должностей на плавающих соединениях Северного флота, послужив активно и очень продуктивно начальником Оргмобуправления штаба СФ, Сергей Викторович вернулся на Кольскую флотилию – сначала начальником штаба, а затем и Командующим. Вернулся в очень тяжелое время – это была низшая точка падения корабельного объединения: в дисциплине личного состава, в технической готовности кораблей и судов, в боевой подготовке соединений… На кораблях царил пессимизм, офицеры утрачивали командные качества, постепенно терялся сам смысл службы, заслонявшийся бытовыми трудностями, нежеланием руководства военного ведомства и страны заниматься вооруженными силами.
Он вспоминал в разговоре со мной, что очень трудно ему было возвратить доверие людей к командованию – но он выбрал правильный путь. Русаков сделал все, чтобы вернуть корабли флотилии в море, и не ошибся: выполнение задач боевой подготовки, а потом боевых служб вернуло уверенность экипажам, офицерам, командирам.
Мне он всегда адмирала Макарова напоминал, девиз «Помни войну» был для него руководством к действию. Он ходил на все выходы в море, причем не на кораблях 1-2 ранга, а на тральщиках, мпк и мрк. Гонял молодых офицеров, учил командиров отходить от причалов и швартоваться, лазил в артустановки для проверки правильности действий при осечках, сидел в постах торпедистов, вымокал насквозь на юте при постановке мин…
И добился своего – ему поверили, в него поверили, ему доверились. Флотилия постепенно «встала на ровный киль», чему способствовало еще и его личное участие в решении вопросов берегового обеспечения, проще говоря – бил он воров по рукам.
Огромное хозяйство – посты на побережье, склады, базы, интенданты, причалы, – здесь была плановая работа, без кавалерийских налетов и расстрельных тачанок.
Особой заботой он окружил в годы своего командования флотилией молодых лейтенантов – не этими дешевыми разговорами «о службе морской, о дружбе большой», а заботой об их становлении. Эта забота выражалась, в том числе, в организации штурманских походов вдоль Мурманского берега – под его командованием и личным руководством проводились астрономические тревоги, изучался театр, приобретались навыки несения вахт… А потом объяснялся с Командующим флотом за потраченное топливо и моторесурс…
Доставалось от него командирам, но перед высшими начальниками он горой за них стоял, отправлял в Академию, жилье выбивал, отпуска организовывал…
Да, вечно он кому-то помогал – квартиру получить в средней полосе, ребенка устроить в Нахимовское… Звонили ему до самого последнего дня: «Товарищ Командующий! С праздником! Помните меня? Помогите, не к кому обратиться…» И он, уже будучи гражданским, шел в военные коридоры, просил, а за себя ни разу не попросил.
Вспоминая адмирала Русакова, можно с уверенностью сказать про его жизнь – долгий и трудный путь в конце концов стал славным путем!
