Никто и не подозревал, что Высоцкому самому в жизни очень скоро придётся пройти по лезвию бритвы.
Перед отъездом из Риги в Москву на перроне вокзала его (Высоцкого – И.У.) скрутили оперативники и затолкали в милицейский уазик. В отделении он оказался в одиночной камере».
Л. Абрамова: «С ним разговаривали, как с последним презренным подонком. Он объясняет: Я – Высоцкий. Я – актёр театра „На Таганке“. Я работаю, вот мои документы… С отвращением на него глядят… Он говорил, что он там несколько раз был близок к безумию… У него отобрали все шнурки, ремни… Он бился головой о стену по-настоящему, не так, как истеричная женщина, а он хотел разбить голову…».
Диктор: «Арестованному ничего не объяснили, он не знал, что в Риге объявился маньяк, который насиловал и убивал своих жертв. Одна из потерпевших, по счастью, выжила. Она и сообщила приметы, совпадающие с описанием Высоцкого».
Л. Абрамова: «Ему сказали, что будет опознание, что вот эта выжившая девочка, вот сейчас её привезут и она будет его опознавать… И группа крови совпала…, и песни, вот, тот пел блатные…».
Диктор: «В мучительном ожидании тянулось время. Вдруг, дверь в камеру открылась, на пороге несколько офицеров милиции…».
Л. Абрамова: «К нему, вежливо, с извинениями… Приносят горячий сладкий чай, чтобы как-то подкрепить его. Предлагают какие-то лекарства. Дают успокоиться. Возвращают все его вещи, все документы. Приносят извинения… И тогда он им говорит: Ну, наконец-то, вы поняли? Вы поняли? Вы разобрались? Вы нашли этого мерзавца? Они говорят: Мерзавца ещё будут искать…».
Диктор: «Всё объяснилось очень просто: генерал КГБ Светличный, по-отечески предупреждая Высоцкого, умолчал, что за ним будет установлено наблюдение. Все его перемещения отслеживались. Об этом чекисты сообщили милиционерам. Так что алиби у будущего народного любимца было стопроцентное. (…)
Сейчас трудно сказать, какой финал был бы у этой истории, если бы не такое надёжное чекистское алиби».63
Да, если бы не вмешательство «кровавой гэбни», какой финал был бы у этой истории, сказать трудно.
Итак, Слежка за Высоцким была установлена Комитетом Государственной Безопасности в связи с делом Андрея Синявского, который тайно публиковал свои произведения на Западе под псевдонимом «Абрам Терц» за что и угодил под суд. При обыске у Синявского были найдены магнитофонные записи рассказов Владимира Высоцкого, попахивающие антисоветчиной, что и послужило основанием взять последнего в «оперативную разработку». Этот случай из жизни Высоцкого хорошо известен поклонникам Поэта. Тогда Высоцкий писал своему другу Игорю Кохановскому:
«При обыске у него (у А. Синявского – И. У.) забрали все плёнки с моими песнями и ещё кое с чем похлеще – с рассказами и так далее. Пока ни каких репрессий не последовало, и слежки за собой не замечаю, хотя –
