мои попытки найти себе друзей в университете не приводят к успеху.
Я не увлекаюсь ни спортом, ни бокcом, а вижу в них только необходимую закалку тела. А для моих товарищей спорт – чуть ли не главная ось жизни. Попытки лорда Мильдрея ввести меня в семейные дома также неудачны. Что же мне делать? Я ищу друзей среди людей науки.
– Но ведь вы не думаете, что с девушками можно разговаривать только о курах и телятах. Я, правда, тоже не знаю, какие темы полагается выбирать в гостиных, – смеялась Наль, – но представляю, что вы смогли бы каждого обогатить своим разговором, разбудив в человеке мысль, если вы так потрясающе умны, как говорил нам лорд Мильдрей.
– Вот то-то и оно, графиня, что имеется маленькое такое словечко: такт, которое помогает жить людям даже с небольшим умом, – добродушно сказал лорд Мильдрей. – Оно же постоянно мешает иному умнику.
Возвратившийся Флорентиец сердечно поблагодарил Сандру, сказав, что он у него теперь в долгу. Условились, что оба свидетеля приедут к двенадцати часам, их будет ждать экипаж. Из церкви все проедут к нотариусу, а затем сюда на ранний обед. Удивлению двоюродного дяди Наль не было границ.
– Али, мой друг и брат, поручил мне доставить к вам Наль, которая должна стать женой капитана Т. Но чтобы вручить ее вам как дочь, на этот счет не было никаких указаний.
– Они были у меня, – вмешался Николай. – А еще Али хотел, чтобы вы присутствовали на нашем бракосочетании, а затем возвращались домой вместе со слугой.
– Слава Аллаху, значит мне не нужно сопровождать вас ни в Америку, ни куда-нибудь еще?
– Нет, – смеясь, ответил Николай. – Вы даже можете возвращаться обратно через Париж, тогда вам придется на ненавистном пароходе только пересечь пролив.
Флорентиец предложил Наль и Николаю прокатиться по городу, а дрожащему южанину дал книгу, которой тот обрадовался больше, чем ребенок кукле. Укутав старика в плед и усадив его у камина, трое друзей, переодевшись, покатили по шумным улицам Лондона. Наль, никогда еще не видевшая такого большого города, была столь поражена, что только молча поворачивала свою прелестную головку.
Флорентиец называл ей знаменитые музеи, говоря, что она их вскоре посетит. Обещал свезти в театр, о котором она прежде только читала. Изредка он называл, кому принадлежит тот или иной роскошный особняк или выдающийся своей архитектурой дом.
Свернув на одну из улиц, экипаж внезапно остановился у небольшого одноэтажного дома. Дом был красив, хотя старинного, немодного образца, и стоял в окружении небольшого прекрасно ухоженного сада.
– Здесь живет милый пастор, так доброжелательно отнесшийся в особенности к тебе, Наль. Не хочешь ли отдать ему визит и, кстати, осмотреть церковь, где будешь завтра венчаться? – спросил Флорентиец.
– Ax, очень хочу. Но не могу скрыть, отец, что стесняюсь войти первый раз в чужой дом. Я не знаю, как себя вести.
– Очень просто. Так, как если бы ты пришла к друзьям. Если будешь нести доброту в сердце, никогда не сделаешь
