невероятные геометрические фигуры… Два лица – мужское и женское.
Оба были людьми: черноволосый красавец со смуглой кожей, узким хищным лицом, носом с горбинкой, тонкими губами и пронзительным взглядом очень светлых голубых глаз; женщина обладала
тонкими, нежными чертами, удивительными огненно-золотыми
мягкими волнистыми волосами, бледной кожей и глубокими изумрудными глазами… А еще ей снился голос; он напевал на непонятном языке песню, которую, несмотря на незнакомые слова, она
понимала: «Засыпай, и пусть снятся тебе в свете звезд города…»
Боясь, что ее сочтут сумасшедшей, Кэрри никому о своих видениях не рассказывала. Девушка постепенно смирилась с тем, что
яркие картинки – всего лишь игра ее сознания с образами и чув-17
Юлия Каштанова
ствами. Но все-таки, чем старше она становилась, тем явственнее
вставали в памяти эти самые образы.
– Я дома! – крикнула она, захлопывая дверь, чтобы родители
знали, кто пришел.
– Деточка моя! – ласковый голос, который ни с чьим невозможно спутать, коснулся слуха, подобно пуховой рукавичке, заставив
Кэрри обернуться. Миссис Фостер показалась в дверях большой гостиной. – Как прошло собеседование?
– А… э… ну… – девушка остановилась на полушаге. – Ну, в общем, неплохо… – выдала она наконец. – А чай когда будем пить?
– Булочек захотелось? – Ванесса хитро прищурилась. – Что ж ты
станешь делать, когда съедешь от нас?
Кэрри нарочито тяжело и горестно вздохнула.
– Наверное, придется научиться готовить…
– Отец ждет тебя в кабинете, – женщина кивнула в сторону
лестницы. – Хочет сказать тебе что-то интересное…
Тон у нее был недовольным: похоже, опять вышла пикировка с
отцом по поводу будущего дочери. Ванесса и Бартоломью никогда
не ссорились, но спорили. Следовательно, раз мать сердится – отец
замыслил что-то сногсшибательно увлекательное…
Кэрри взбежала по ступенькам и бросилась по коридору в направлении отцовского кабинета. Перед самой дверью она замешкалась – так всякий раз случалось, когда приходилось сюда входить.
За этой дверью хранилось столько загадочного! Здесь проистекали
самые важные, серьезные беседы, здесь она делилась с отцом своими потаенными мыслями… Она прекрасно знала обстановку кабинета, поскольку та не менялась, сколько девушка себя помнила.
Сейчас она войдет: налево будет шкаф, в нем – сейф с документами, дальше на стене – большое зеркало и несколько фотографий, еще
один шкаф, стеклянный, со старинными безделушками и книгами
– направо, прямо перед дверью – большое стрельчатое окно, которое всегда распахнуто, если отец дома, возле него шикарный деревянный стол с терминалом, письменным прибором, пепельницей и
графином
