А становиться сукой… Ни за что!
Ничего похожего на оружие поблизости не было. Даже стула какого-нибудь – все они были собраны в противоположном конце барака, где собрались суки. Казак попытался их пересчитать, но получалось у него плохо, перед глазами все еще стояла мутная пелена, а главное, трудно было издали отличить «сук» от живших с ними «петухов», ими же и опущенных.
«Кажется, их штук десять», – подумал блатной.
Именно так – даже мысленно назвать «суку» человеком он не мог, считал их на штуки, как вещи. Вдруг одна из темных фигур, сидевших в конце барака, поднялась с места и направилась к нему. Следом поднялись еще двое и тоже приблизились к Казаку. Блатной сразу узнал их, и жгучая ненависть мгновенно перекрыла боль. Он почувствовал, что силы возвращаются к нему. Те самые хмыри, которые его «законтачили»!
Стоявший впереди здоровенный мужик со скошенным лбом и выступающими надбровными дугами ткнул лежащего Казака ногой в бок и сказал:
– Не притворяйся, урод! Очухался ты уже, зашевелился, я видел. Открывай зенки, побазарим.
Казак скрипнул зубами, но послушно открыл глаза. Он с огромным трудом удержался от того, чтобы сразу броситься на «суку» – пинок ногой сам по себе был страшным оскорблением. Но мощным усилием воли он справился с собой. Глупо было кидаться прямо сейчас, когда он еще толком не пришел в себя, нужно немного выждать.
– О, молодец, послушный какой… Может, ты и в остальном послушный будешь? «Хозяин» порадуется, что его воспитательная работа такие хорошие результаты дает. Так что, встанешь добровольно на путь исправления? Смотри, серьезно предлагаю. Блатари тебя теперь за человека считать никогда не будут, а здесь нормально жить станешь. Что, наденешь повязку?
Казак ничего другого и не ожидал. Ссучить «законтаченного» – самое логичное продолжение утреннего представления. Говорить ему было трудно, но он напрягся и, с трудом шевеля разбитыми распухшими губами, негромко выговорил:
– Чтоб тебе, суке поганой, твои же «петухи» очко на немецкий крест порвали. Твари вы, мрази, ублюдки! До вас еще пацаны…
Договорить ему не удалось. Все три «суки», шагнув к нему с разных сторон, принялись пинать лежащего. Казак скорчился, прикрывая пах и голову, а через несколько секунд в глазах снова потемнело.
– Стойте! – скомандовал косолобый. – Так до смерти запинаем раньше времени. Чалый, тащи ведро.
Один из «сук» отошел в сторону и вскоре вернулся с полным ведром холодной воды.
– Обливай!
На голову лежащего зэка обрушился холодный водопад. Он шевельнулся, приоткрыл глаза.
– Поднимите его, – потребовал старший из «сук».
Двое других под руки вздернули Казака с пола. Главный размахнулся и сильно ударил его в печень. Раз, другой, третий – между ударами он делал интервалы секунд по пять, не давая блатному снова потерять сознание,
