Бабушка, пока была здорова, занималась развитием Элькиных творческих способностей, обучая малышку рисованию и языкам, мама уволилась с работы и стирала, убирала и готовила, а дядя Рома из зарубежных поездок привозил моей девочке самые красивые платья, какие только мог найти в фирменных магазинах европейских столиц.
Белое пальто дочери и ее развевающиеся на ветру черные кудри я увидела издалека. Скромно потупившаяся Элька скучала у обочины недалеко от метро «Фрунзенская», ожидая, когда я подъеду. Рядом с ней стоял черный «Паджеро», из которого выглядывала нахальная физиономия уличного приставалы. Облокотившись на опущенное стекло, речистый кавказец уговаривал мою девочку сесть к нему в машину. Но Элька, воспитанная в строгих традициях интеллигентной бабушкой, категорически отказывалась от сомнительного предложения. Я притормозила рядом с внедорожником и окликнула дочь. Элька смущенно одернула приподнятый ветром подол пальтишка и, обогнув транспортное средство незадачливого кавалера, проворно уселась рядом со мной, подставив холодную щеку для поцелуя.
– Привет, мамуль, – улыбнулась она, скидывая с головы затейливо вывязанную «трубу»[4]. Карие глаза ее, как фонарики, вспыхнули радостью, и лицо озарилось внутренним светом. – Где так задержалась? Я уже начала волноваться.
– Что, проходимцы всякие липнут? – чтобы не отвечать на провокационный вопрос, усмехнулась я, кивнув в сторону продолжавшего чего-то дожидаться кавалера, с надеждой поглядывающего в нашу сторону.
– Это пятый за те сорок минут, что я тебя здесь жду, – зарделась Элька. – Я уже хотела поехать на метро.
– Ну и зачем тебе эта сутолока? Раз я обещала заехать за тобой, значит, обязательно приеду, – проворчала я, задетая справедливым замечанием. – Ну что, домой? Перекусим, и на аэробику.
– А как дела в твоей скучной бухгалтерии? – Дочь смешно наморщила нос, всем своим видом давая понять, что она и дня бы не выдержала в подобном месте.
– В моей скучной бухгалтерии Марина уходит в декрет, Светлана Андреевна собирается на пенсию, а Ольгу бросил муж, – пустилась я в фантазии, придумывая, как могла бы сложиться жизнь моих бывших коллег из душной комнатки на третьем этаже заводоуправления.
– Бедная ты моя. – Она потерлась щекой о мое плечо. – Какая у тебя жизнь унылая!
Я улыбнулась, коснулась губами Элькиного носа и согласно кивнула.
Москва, 1952 год
– Котик, не отставай! Мы опаздываем!
Мама дернула Котю за руку и прибавила шагу. До красивого дома с просторным палисадником и белым гипсовым горнистом в самом центре двора они шли всегда пешком. Можно было от метро доехать на автобусе, но ждать автобуса еще дольше, чем идти. Галоши то и дело сваливались, мама останавливалась и, ругаясь на бестолкового
Женский головной убор в виде длинного вязаного воротника, модный в девяностые годы прошлого столетия.
