помолчал.
– Где Мартинес?
Я украдкой глянул на него. Несомненно, он слышал все, что происходило вчера возле хижины. Слышал, но не вмешивался. Наверное, так было лучше.
– Он не возвращался.
– Мы ведь можем уплыть и оставить его здесь, – хмыкнул Джек.
– Мы не станем этого делать, – твердо сказал я.
– Это шутка.
Я взглянул на него с неприязнью и отправился по следам бывшей камеристки. Мартинес нашелся на соседнем пляже: сидел на камне и смотрел на разбитый галеон. Он подобрался, когда увидел меня, но не встал и не сделал попытки уйти, а просто сидел и таращился на меня, будто ждал, что я брошусь его бить, и готовился убежать при первых признаках опасности.
Теперь я увидел, что глаза у бывшей Марии разные: один карий, а второй, ранее скрытый повязкой – голубой. Выглядело это довольно странно. Мартинес досадливо поморщился, заметив мое внимание к своим глазам. На нем по-прежнему было выглядящее теперь еще более нелепым светло-голубое платье.
Боже мой! Как я вообще мог принять его за женщину? Какова сила предубеждения, что я был настолько слеп? Мне сказали, что это женщина, я был уверен, что это женщина, и не замечал очевидного. Его руки, его плечи… он наконец снял свой шейный платок, который всегда меня раздражал. Видно и ему он тоже надоел.
– Там, в бухте, судно, – сказал я. – Может быть, мы сможем вернуться домой. Идем назад. Я не трону тебя. И Джек.
Я развернулся и пошел обратно. На полпути не удержался и оглянулся: Игнасио понуро следовал за мной.
Джек и Эмили встретили его одинаковыми взглядами, какими смотрят на змею, заползшую в постель.
Мартинес не стал подходить к ним слишком близко. Особенно он опасался Джека.
– Нам надо поговорить, – сказал он. – Я хотел бы все объяснить.
Эмили отвернулась. Во мне нарастало глухое раздражение, и я боялся, что вновь поддамся гневу.
– Зачем? – спросил я. – Какая теперь разница? Там судно. Я надеюсь, оно заберет нас отсюда, мы доберемся до большой земли и больше никогда не увидимся.
– Пожалуйста, мистер Томас, – взмолился Мартинес. Он посмотрел на Джека и похоже хотел обратиться и к нему, но встретив мрачный взгляд из-под нахмуренных бровей, передумал. – Позвольте мне объяснить.
– Тебе не кажется, что ты должен сначала объясниться со мной Игнасио Мария Хосе и дальше как тебя там?
Игнасио опустил голову.
– Ты все поймешь, когда я расскажу.
– Черта с два я стану тебя слушать!
Игнасио вздрогнул.
– Меня не волнует, зачем ты устроил этот маскарад. Мне интересно, какого дьявола ты пудрила мне мозги, Мария? Ты хоть понимаешь, что наделал, ублюдок?!
– Я люблю тебя, – сказал вдруг Игнасио, поднимая голову.
Кровь бросилась Джеку в лицо, глаза налились бешенством.
– Заткнись! – рявкнул он. Игнасио, открывший было рот, тут же захлопнул
