нельзя, а ты чего? Ну да, тебе же уже четвёртый десяток, стареешь, – противно цокает, наматывает круги по номеру. – И дети в ближайшие пять лет мне не нужны. Я жить хочу весело и беззаботно, а не ляльку нянчить.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Спокойствие, Павел. Держи себя в руках. Она просто пьяна. Я никогда женщин не обижал и сейчас не буду.
– Я услышал тебя. Ложись спать. Поговорим утром, когда протрезвеешь.
Покидаю номер, бегу вниз подальше от незнакомой мне женщины, которая осталась наверху. Внутри месиво из эмоций, которые не позволяют сейчас думать рационально. Нахожу брата на балконе. Тут же и мама.
– Уложил спать? – тут же вопрос Марка. – По-моему, она перебрала.
– Да. Есть немного.
– Я вас оставлю, – мама проводит ладонью по плечу брата, – возвращайтесь к гостям.
Она всегда чувствует, когда необходимо оставить нас вдвоём. Мужские разговоры. Наверное, именно поэтому они прожили с папой всю жизнь вместе – чувствуют друг друга, необходимость в общении и присутствии, и наоборот.
– Прости ещё раз за Полину, – виновато смотрю на брата.
Неприятно осознавать, что моя девушка, возможно, разрушила его счастье.
– Ты не виноват. Просто две не очень умные женщины решили, что всё понимают лучше меня, и только. Я всё улажу.
– Получится?
– Я женюсь в пятницу, – ошарашивает Марк, и, кажется, я забываю все слова разом. – Не смотри на меня так, – морщится, – всем уже объявил. Родня останется до пятницы, смысл уезжать. В понедельник мама с Алисой платье выберут. За выходные с рестораном всё решим и оформлением. С регистрацией договорился. За деньги хоть завтра.
– Не ожидал… – выдавливаю из себя. – Точно решил?
– А чего тянуть? Раньше надо было. Тогда, после клуба, хватать её и везти к себе. И всё. Не отвертелась бы. Не было бы этой мышиной возни с Никольской. А так… Ревёт сейчас, наверное, считает меня козлом.
– Звонить пробовал?
– Телефон выключила, чтобы меня, мудака, не слышать, – улыбается, как ошалелый.
– Ты чему радуешься? Не пойму.
– Близко к сердцу всё приняла. Остро. С надрывом. Любит, значит, понимаешь? По-настоящему всё, глубоко.
После слов брата провожу параллели со своими отношениями и… ничего. Когда мы ссорились с Полиной, она точно не рыдала. Да, ссоры у нас были не глобального масштаба, но всё же. Она никогда первая не звонила, на контакт шёл я, а она, своего рода, просто соглашалась на продолжение отношений.
Остро? Нет. Горячо? Тоже нет. Так, чтобы внутри всё кипело? Тоже нет.
Словно всё само собой разумеющееся и только. Сердце не подпрыгивало вверх. Я мог спокойно ходить, есть, спать, периодически вспоминая о проблеме в наших отношениях.
– Ты её любишь? – решаюсь спросить, наконец.
– Да, – отвечает тут же, секунды не прошло. – Я раньше
