знаю, – спокойно парировала она, слегка зардевшись. – Ступай уже, Алеша, через три минуты будет звонок.
– Не уйду, пока не пообещаете, – упорствовал Баловнев, все так же оставаясь серьезным. – Я знаю, вам некому пожаловаться. Вот я и…
– Ну, хорошо, – сдалась она, поняв, что его упорство может сорвать ей следующий урок. – Хорошо, если мне будут угрожать неприятности, я тебе сообщу.
– Спасибо, – заявил Баловнев, отступая к двери. – Только не медлите, пожалуйста, потому что может быть поздно.
Этот диалог если и вывел ее из равновесия, то минут на десять, не больше. Она даже сочла, что обошлась сегодня малой кровью. Через минуту в кабинет вошли восьмиклассники, и еще через две Верочка начала урок.
День как день. Прошел быстро, без суеты и лишней головной боли. Даже дети вели себя достаточно сдержанно, что было странно, учитывая лихорадку грядущих каникул.
В половине четвертого Верочка попрощалась с коллегами и вышла на школьное крыльцо. Солнце тут же обласкало ее бледную кожу на щеках, чуть поиграло на блестящих пуговицах плаща и перепрыгнуло на металлический замок сумки. Было тепло, и приятно пахло набухшими почками.
Сейчас она сядет в «пятнадцатый» автобус. Доедет до своей остановки. Пройдется по магазинам и купит им с Данилкой чего-нибудь вкусненького. Сырокопченой колбаски, например. А что? Имеют полное право отметить наступившие каникулы. Сырокопченой колбасы и красной рыбы, вот! А еще апельсинов и яблок, большущих таких, нереально краснобоких и одуряюще пахнущих карамелью. Они вместе накроют на стол и сядут ужинать вдвоем. Ужинать и ни о чем дурном не думать. У нее завтра уроков не будет, в школу идти не надо. Свой класс – пятый «Б» – она навестила сегодня. Так что можно и разгуляться. Главное, было бы желание.
Только вот желания-то, как ни странно, нет. Совершенно нет желания ни гулять, ни развлекаться, ни в кино идти, ни в гости. Хотя приглашали и туда, и туда. Но ведь не хочется же. Гложет и гложет проклятая тоска. Точит, словно червь. Только удастся ненадолго забыться, тут как тут новое явление. Сегодня, например, их было даже два. Мало ей бывшего мужа лицезреть – холеного и лощеного до блеска. Так еще и макака его нарисовалась – не стереть. Вся ладненькая, аккуратненькая, с высоченным бюстом и пухлогубым сексуальным ртом. Разве ж против такой устоять слабому полу! А уж Геральд слаб, ох и слаб ее Геральд против таких девчонок. Проигрывает всухую на первых минутах первого раунда. Ни-ик-аа… Имя-то какое дурацкое. Ну такое дурацкое, будто макака икает…
Верочка почувствовала, как слезы снова наполняют глаза.
Нельзя о нем думать! Совсем нельзя! А уж видеть и подавно противопоказано. Сколько времени прошло, а она все никак не может успокоиться. Сколько же, правда, прошло времени? Полтора года его кошмарных похождений по бабам – раз. Плюс год, потраченный на развод, – два. И год нового брака – три. Три с половиной года прошло, как над ее любовью надругались, а рана ее все не затягивается. Все кровоточит и кровоточит…
