как минимум сжала зубы покрепче, дабы стерпеть нечто подобное, то теперь…
Так я засмотрелась в них и забылась.
Никто и никогда не смотрел так на меня прежде.
По крайней мере, в открытую…
– А почему вам в глаза смотреть нельзя? – слетело с губ неосторожное, вспомнившееся совсем некстати.
Собственные пальцы дрогнули, прежде чем легли на чужую руку, касающуюся моего лица: то ли чтобы всё-таки убрать, то ли просто захотелось ощутить её отчётливее. И сама не смогла определиться. В голове вообще почему-то всё постепенно смазывалось, уплывая в далёкие распрекрасные дали.
– Почему же нельзя? Ты же вот смотришь, – ответил оборотень, мягко улыбнувшись.
– Смотрю, – согласилась с ним в очередной раз.
Никак насмотреться не могу…
– Нравится то, что видишь? – перешёл на шёпот. – Не отвечай, я и так это вижу, – перехватил мою ладонь в свою и поднёс к губам, целуя пальчики один за другими, продолжая неотрывно смотреть в мои глаза, пробуждая мириады мурашек по коже от этих простых и вместе с тем завораживающих действий. – По твоим глазам, – добавил вместе с ещё одним поцелуем. – Они у тебя светятся, кстати, ты в курсе? – потянул мою ладонь на себя, вынудив придвинуться ближе и обнять оборотня за шею, в то время как его руки легли мне на талию, усиливая ощущение жара, разливающегося по коже. – Очень красивые, – продолжил шептать, аккуратно скользя вверх по изгибам моего тела. – Похожие на настоящие изумруды. Только в разы ярче. Как и вся ты, – неуловимое движение мужских пальцев привело к тому, что верх моего одеяния упал мне на колени, оголив грудь. – Совершенная, – закончил едва слышно, с восхищением глядя на открывшийся его жадному взору вид. – Хочу прикоснуться к тебе, девочка. Ты позволишь? – вернул к моим глазам свой взгляд.
Что я там про сто лет вещала прежде?…
– Да, – выдохнула едва ли разборчиво.
Куда громче и ярче отражались в сознании удары собственного сердца. Оно билось с каждым мгновением всё сильнее, усиливая расходящийся жар внутри меня, что теперь ощущался, подобно раскалённому солнцу. Дышать становилось сложнее, словно невыносимый груз давил. Но мне совсем не хотелось избавляться от него. Наоборот. Пусть погребёт под собой. Как этот мужчина, который ни с того ни с сего вдруг стал столь необходимым для меня, подобно воздуху. Воздуху, который ощущался густым и тягучим, до того раскалённым, почти обжигающим, как и всё то, что пылало внутри меня, отчего я едва ли была способна сделать хоть один самостоятельный вдох. Ждать новых прикосновений, на которые сама же дала дозволения – невыносимо. Каждую частичку меня почти ломало и рушило от этой несправедливости. И я сама потянулась навстречу оборотню.
– Тем более, что ты уже и так прикасаешься, – дополнила совсем беззвучно на тихом выдохе.
Его руки – мягкие и тёплые, кончиками пальцев медленно скользили по моей шее, пока я вспоминала, что пора бы заново вдохнуть. Постепенно спускаясь ниже, он сперва обвёл мои ключицы, а затем принялся
