Ангилия меня в известность.
Лицо девочки вновь посветлело, сделалось радостным, но неприятный осадок у меня остался. И вот вроде бы говорила с парнишкой она, а стыдно за ее поведение было мне.
Еще раз окинув меня хитрым взглядом, Ангилия серьезно произнесла:
– В таком виде нельзя разгуливать по замку.
– Я понимаю и как раз шла это исправлять, – ответила я чуть резче, чем хотела, поэтому решила перевести тему. – Простите, если мой вопрос покажется дерзким, но что вы прячете у себя за спиной?
– Вот, – с гордостью продемонстрировала она толстую лягушку, которую держала в руках.
– Ква! – выдала обескураженная лягушка, безвольно свесив хилые лапки. Похоже, она… переела?
И нет, брезгливостью или страхом к земноводным я никогда не отличалась, а потому совершенно спокойно улыбнулась в ответ и даже позволила себе погладить склизкую кожу. Разочарование лишь на миг промелькнуло на лице девочки, но через мгновение от него не осталось и следа.
Я сразу поняла, что она придумала что-то еще. Слишком часто я видела подобные взгляды у Машки, которая могла на ровном месте учинить Армагеддон.
Вдруг вспомнив о том, что я так и не представилась, хотела было исправить свою оплошность. Ну и кто после этого невоспитанный?
Хотела, но не успела, потому что из коридора за спиной девочки раздался душераздирающий и стеклоразбивающий визг. В опере, в которой мне посчастливилось побывать один-единственный раз, и то так не голосили.
– Бежим! – приказала мне герцогская дочка и, выпустив из ладоней лягушку, склизкими пальцами ухватила меня за руку и потащила назад, а потом вверх по лестнице на третий этаж.
Отдышаться мы смогли только в очередной гостиной, в которую ввалились как преступники, уходящие от погони, – то есть на всех парах. Прислонившись спиной к резным дверям, переглянулись и рассмеялись.
Я смеялась, потому что очень давно уже не чувствовала себя беззаботным ребенком. Ангилия – видимо, радовалась, что ее проказа удалась.
– От кого мы убегали? – успокоившись, спросила я, очень жалея, что с нами не было Айи.
Несмотря на местами истеричный характер девчонка являлась не только моими глазами и ушами, но еще и кладезем информации. Без нее мне приходилось туго, потому что прежде чем что-то сказать, я взвешивала каждое свое слово.
– От моей временной гувернантки, – скривилась Ангилия и, оттолкнувшись от двери, прошла в комнату.
– Вы подложили ей лягушек? – догадалась я. – Чем же ваша няня вызвала подобное наказание?
– Она заставляла меня есть кашу.
– Наверное, потому, что каша полезна? Я тоже по утрам всегда завтракаю кашей, – попыталась я найти разумное объяснение.
– Но я не ем каши.
– Совсем?
– С молоком, – поморщилась девочка. Ее лицо выражало всю степень ее ненависти к этому продукту.
– Тогда,
