style="font-size:15px;"> Вздохнув, подруга встала. Открыла шкафчик и, достав бутылку настойки, решительно поставила передо мной на стол. За бутылкой последовали два стакана.
– Я не буду, – выдавила сквозь слёзы.
С того момента, как я оказалась в уютном тепле своей институтской подруги, эти самые проклятые слёзы текли не переставая. Как я ни пыталась унять их, ничего не помогало.
Ничего не ответив, Тома вышла из кухни, а, вернувшись, накинула мне на плечи плед. Я сразу же укуталась в него. Подруга молча разлила настойку и протянула стакан мне. Я принюхалась.
– Хотела бы тебя отравить, уже давно отравила бы. Пей. У тебя руки холоднее, чем рыба в нашем супермаркете.
Её попытка вызвать у меня хотя бы намёк на улыбку возымела противоположное действие. Вместо того, чтобы перестать реветь, я прижала ладонь ко рту и приглушённо всхлипнула. Плечи задрожали, крупные капли покатились по лицу.
– Перестань, милая, – приобняв меня, сказала Тома уже совсем по-другому. – Всё. Всё закончилось.
Я замотала головой.
– Ничего не закончилось! – с безысходностью. – Ничего, Том, не закончилось! Я устала. Я больше так не могу. С тех пор, как Стас получил травму… – всхлипнула и опять покачала головой. – Ты же знаешь, он не был таким.
– Может быть, у вас ещё наладится.
Мы обе понимали, что даже она сама в это не верит.
Судорожно выдохнув, я взяла-таки стакан и, сделав глоток, облизнула губы. Настойка оказалась крепкая, но сладкая. Вкус клюквы смешался с солью от моих слёз. Шмыгнув носом, я стёрла их. Запястье заныло, и я опять заплакала.
– Я пыталась помочь ему, – зашептала сбивчиво. – Пыталась поддержать, но он… – говорить не было сил, и я, умолкнув, подняла взгляд на подругу. – Прости, что свалилась на тебя со всем этим.
– Перестань, – Тома подлила мне ещё настойки.
Снова встала. На сей раз на столе появилась коробка с конфетами и банка консервированных ананасов.
Я сжала стакан обеими ладонями, склонила голову. Как добралась до дома подруги, не помнила. Спустилась на несколько ступенек, боясь, что меня может увидеть кто-нибудь из соседей, наскоро натянула юбку и свитер прямо на голое тело. Больше любопытных взглядов я боялась только одного – что Стасу в голову придёт что-нибудь ещё. В таком состоянии он был непредсказуем. Всё тёмное и жестокое, что жило в нём и обычно было неприметным, вырывалось наружу, превращая его в нечто.
Так я и появилась на пороге Тамаркиной квартиры: зарёванная, промёрзшая и растрёпанная. В надетых на босые ноги туфлях и грязной сумкой с порванным ремешком в руках.
– Завтра у тебя выходной?
Я утвердительно кивнула, не понимая, к чему она клонит.
– Вот и отлично, – подруга забрала у меня ещё наполовину полный стакан и звучно поставила на стол. Намочила полотенце и вытерла мои ладони. – Как свинья, – себе под нос.
Я посмотрела на ногти. Под ними была грязь и запёкшаяся кровь. То ли Стаса, то ли моя собственная. Больше всего
