подвинуть конкурента и не стали ждать его окончательного ухода.
Хейли тихо хмыкнула, глядя на этих музыкантов. Скрипачка, басист и гитарист заняли стратегические места, принялись дёргать за струны инструментов, проверяя настройку. По помещению разнесся тихий, нестройный звон. Знакомый и привычный.
Знакомство Хейли с гитарой состоялось в десять лет. Она услышала по радио в отцовской машине «Нирвану» и влюбилась чистой детской любовью. Примерно месяц ходила хвостом за матерью, выпрашивала себе инструмент. Мама относилась скептически. Не без основания считала, что он будет стоять в углу, как забытая игрушка. Однако в какой-то момент ей надоело слушать нытьё дочери, и с тех пор в доме звучала музыка. Каждый день, в любое время.
Позже любовь к «Нирване» прошла, но гитара уже никуда не делась. Одноклассник узнал, что Хейли играет, и позвал в свою группу… Потом таких групп было много. А еще было много тусовок, вранья про возраст (чтобы впустили в то или иное место), и музыка, музыка, музыка. Чем старше становилась Хейли, тем больше страдала мамина нервная система. А потом погиб отец. И мамина мнительность и привязанность к ребенку стала душной и невыносимой.
Компания, которая сейчас настраивала инструменты на сцене, очень напоминала ту, в которой Хейли играла последний раз. Сколько лет прошло? Четыре или уже пять? У них тоже была и скрипка, и (конечно же) бас. Еще был симпатичный солист, который любил хватать девушек за задницы. После того, как он попробовал провернуть это с Хейли, его голова сильно мотнулась назад от удара, залепленного по щеке тыльной стороной ладони. Больше Хейли в той группе не играла. И нигде не играла.
Как же она соскучилась по тем временам…
– Будешь что-нибудь пить? – ворвался в размышления грудной бас.
Она оторвала взгляд от компании на сцене и повернулась к бармену. Действительно, это же бар. Надо что-то заказать.
– Колу. Есть кола?
– Ты какая-то несерьёзная, – ухмыльнулся Хью.
О да. Это не новость. Хейли искривила губы в усмешке.
– Мне говорили.
Говорили, и в последнее время слишком много раз, в разных выражениях, интонациях и мимике. С каменным лицом, с хмурым, с иронично поднятыми бровями. Куча вариантов… И Хейли до сих пор не придумала, что сделать для того, чтобы больше не слышать и не видеть новые интерпретации.
Со сцены грянули первые звуки скрипки. Бармен отошел на поиски колы, Хейли бесцельно потянулась к цветным листам, оставленным на стойке.
– Что это?
Глупый вопрос ради вопроса. Всё же можно прочитать на флаерах…
– Какая-то дичь, – пожал плечами Хью, опуская рядом со стопкой запотевшую бутылку. Открытую. Когда успел?
Хейли подковырнула чёрным ногтем верхний флаер, схватила двумя пальцами и подтянула к себе по столешнице. Прищурилась, пробежала взглядом по плохо читаемым в полутьме строчкам на бирюзовых и малиновых разводах краски.
«Искусство на теле.
Открой для себя
