призренцы. Движение мелкоты подчинялось странному порядку, будто крошечные фигурки были частями головоломки. Мажуга сдержал шаг, заинтересовавшись перемещениями мальцов – вокруг чего это они круги выписывают?
Его внимание привлекла сценка у лотка, где толстая тетка, укутанная в платок, продавала слизневые грибы. Мужчина, который остановился купить миску грибов, изо всех сил корчил из себя тертого малого, но манеры выдавали в нем приезжего. Мажуга видел это отчетливо. И жесты, и речь – все в покупателе было не харьковским, местные ведут себя совсем иначе и разговаривают по-другому.
К лотку подкрался один из маленьких оборванцев. Тетка в платке, увлеченная разговором с приезжим, не заметила, как грязная ручонка подцепила куль с грибами, лежавший у самого края прилавка, но воришку застукал покупатель.
– Эй, гляди! – заорал он, тыча пальцем в пацаненка. – Гляди, украл!
Толстая продавщица завозилась среди корзин и коробок, пытаясь развернуться. Тем временем малец ухватил куль, сунул подмышку и уже наладился бежать. Покупатель прыгнул наперерез, цапнул воришку за плечо, тот рванулся, выронил добычу и помчался прочь, оставив клок ветхой дерюги в руках мужчины. Толстая торговка подобрала куль и стала громко ругать нахальных мальцов:
– Распоясались, паразиты! Мутафагово отродье! Призренцев на вас нет, крысята!
Мажуга уже миновал лоток с грибами и, чтобы не стоять столбом без причины, начал перебирать товары на соседнем прилавке. Там седоусый дядька предлагал железные изделия – от ножей до витых из стальной проволоки тросов. Увидев, что Мажуга заинтересовался, он подошел поближе и остановился напротив. Не стал нахваливать товар, соваться с объяснениями, но и держался наготове, ежели что прохожему приглянется. Солидное поведение седоусого Мажуге понравилось, да и товар был неплохой. Если бы не идти сейчас к Самохе, купил бы кое-чего для хозяйства. Тем временем толстуха уговаривала приезжего, который уберег ее от покражи, чтобы купил кулек грибов – обещала за услугу вполцены уступить. Мужчина, слушая ее похвалы, самодовольно заулыбался и принялся ворчать, что, дескать, не тот нынче народ в Харькове, что прежде.
– Разве теперь воровать умеют? Никак не умеют! Раньше-то разве можно было воришку вот этак запросто за шиворот ухватить? Ни в жисть! Вот в нашенское время-то! В нашенское – разве такой вор был? И верткий раньше был, и прыткий… А нука вон тот куль покажь, хозяйка. Не-не, вон энтот, споднизу! Да не, споднизу, говорю!
Тетка никак не могла уразуметь, о каком свертке толкует покупатель, и пока тот, перегнувшись через прилавок, тыкал пальцем, к нему пристроилась девчонка – такая же оборванка, как и давешний грабитель, но постарше. Игнаш едва сдержал ухмылку, когда узкая грязная ладонь скользнула в карман покупателя и тут же показалась обратно – уже с кошелем. Мошна приезжего была полнехонька, но девчонка сработала ловко, ни единая монетка не звякнула. Воровка
