к окну. Пусть думают, что в доме не один человек.
– Красавчик, прикрой! – крикнули из старого сендера, донеслась пальба.
Артур выстрелил сквозь стекло, осколки разлетелись, один из бандитов взвыл и скорчился, второй уже бился в агонии. Дед-музыкант потряс ружьем и неожиданно бодро метнулся к дому. Не успел, упал как подкошенный.
Вокруг трещало и громыхало, орали люди; у въезда полыхала дозорная башня. Кони на перевязи бесновались, один сорвался и понесся к воротам. Захватчики осаждали лачугу отцовых наемников, оттуда огрызался пулемет. Перезарядив пистолет, Артур прижался к стене спиной. Высовывался на миг, ловил в прицел бандитов и жал, жал на спусковой крючок. Патроны вскоре кончились. Взять патронташ! Совсем голова не варит! Он влетел в спальню – и получил прикладом по затылку.
Между досками трещина. Луч солнца перед глазами – уже утро. Ощупывая дерево усиками, ползет рыжий муравей. Артур лежит лицом в пол. Холодно. Тянет гарью. Рядом кто-то мычит.
Артур попытался осмотреться, перед глазами заплясали разноцветные мушки. Что происходит? Встать! Он дернулся и понял, что связан. Пошевелил руками – запястья отозвались болью.
– Очухался? – В ребра слегка пнули.
Артур рывком перевернулся и остолбенел: над ним возвышался Грымза. Смотрит сверху вниз, во взгляде – торжество. А рядом… Рядом Обрез – правая рука Яна, отца Романа. Они в спальне Артура, в его собственной спальне, куда он ни за что не пустил бы вонючего Грымзу. Сволочь, прямо на кровать своей грязной задницей уселся, ерзает по белью! Почему-то это оказалось самым обидным: не то, что по голове дали, не то, что связали, а то, что предатели топчут пол его комнаты, личные вещи лапают.
– Допрыгался, щенок? – ощерился Грымза, обшарил карманы кожаного жилета, вынул самокрутку и сунул в зубы.
Фрагменты сложились в картинку: испорченная сигналка, отцовские опасения… Нападение планировалось давно. Предупредив Романа, Артур дал сигнал врагам. Выходит, это батя наносил ответный удар, узнав о замыслах Яна. Понимание придавило могильной плитой, Артур до крови закусил губу.
– Чё, головушка болит? – позлорадствовал Грымза. – А ты думал, всю жизнь волков тебе гонять да девок портить?
Обрез смотрел пренебрежительно, как на личинку ползуна. Артур дернулся, глянул с ненавистью и прохрипел:
– Почему не пристрелили?
– Дык потому что ты, гнида, смерти не достоин. – Грымза покачал головой. – Все тебе было, все на тарелочке – жри! Дык нет, рожу воротишь, шкура. Вот теперь узнаешь, как эт дается… и жратва, и девки…
– Не велено тебя убивать, – буркнул Обрез.
– Какое благородство. – Артур поджал губы и отвернулся.
Мысленно он тысячу раз освободился, свернул шею Обрезу, а Грымзе вспорол живот и намотал его кишки на кулак. Как там батя? Мертв? Или узнал, что получил удар в спину? Правильнее было поймать пулю и сдохнуть… А еще правильнее
