стояли четыре железных короба, соединенные гофрированными шлангами… ну да, баки с топливом.
Я начал втаскивать веревочную лестницу, конец которой крепился к двум крюкам в полу. Карлик нырнул в кабину и по короткой приставной лесенке забрался в кресло. Схватившись за штурвал, локтем передвинул рычаг. При этом он то и дело косился на меня, не опуская револьвер.
Сквозь дырявый потолок, в котором виднелась нижняя часть емкости, донеслось шипение. Гондола слегка качнулась, и за окном все поползло вверх.
Он что, каким-то образом выпускает газ из емкости, а если надо взлететь – при помощи тепла от двигателя нагревает тот, что остался? Долго так не полетаешь, газ надо закачивать новый.
– Что, завидно? – спросил карлик, выглядывая из кабины с револьвером на изготовку. – Таких машин по всей Пустоши только две. Лестницу вытащил? Дверь закрой тогда. И стой возле нее, я в тебя целюсь!
Пустошь. Слово пробудило смутное воспоминания – дикие земли с развалинами брошенных городов, редкие поселки, бродяги, фермеры и бандиты… Так называется вся эта местность вокруг. Мы в Пустоши? Но карлик упомянул какой-то Крым. Что такое Крым? Гора… ну да, точно, он сказал: гора Крым. Кажется, я именно отсюда, с Крыма, но…
Темная волна накрыла меня – окружающее смазалось, потом исчезло, уступив место тускло освещенной комнате, посреди которой, склонив голову к плечу, стоял сгорбленный человек со спицей и тонким крюком в руках. Он что-то говорил, хотя дребезжащий, надтреснутый голос его мало напоминал человеческий. На шее человека было какое-то утолщение, уродливый угловатый нарост. Дверь в комнату начала приоткрываться, кто-то входил внутрь… Накатил ужас, я закричал, выгнулся, пристегнутый ремнями, задергал руками и ногами, видя крюк, придвинувшийся к моему лицу, слыша потрескивание прибора возле койки, ощутил холодный металл на затылке и на шее сзади.
…И снова вокруг была гондола термоплана, но только теперь я видел ее с другой точки, стены накренились и будто бы стали длиннее. Ага, это потому что я лежу навзничь, как тогда, в лодке, и смотрю вверх. Из проема дует, за ним кроны деревьев. Мы опускаемся? Нет, уже нет, кроны не двигаются. Слышен шум реки и голоса, они все громче, женский что-то приказывает.
– Большак, ты чё, так перетрухнул на том водопаде? – Надо мной возникло морщинистое личико. – В обморок падаешь да орешь, как баба напуганная.
Вскинув руку, я схватил карлика за тонкую шею, потянул на себя. В грудь уперся ствол револьвера, но я отбил его и вышиб оружие из пухлых пальчиков. Сдавив запястье коротышки, чтоб не достал нож, спросил хрипло:
– Ты кто?
– Тот, кто тебе только что жизнь спас!
– Как звать?
– Чак я, Чак! Доставщик, грузы всякие вожу!
– А меня как звать?
– Чё?! – изумился он. – Совсем мозги в кашу, большак? Я откель знаю, если ты сам не знаешь?
Оттолкнув его, я сел – поясницу тут же прострелила боль и заныли ягодицы.
