придется нажимать на спусковой крючок. И стрелять не в соломенную мишень, как ты наверняка уже делала прежде.
– Я готова.
Брови отца нахмурились.
– Придется видеть кровь.
– Я готова, – упрямо повторила я. – Мне приходилось резать куриц для супа.
Он постоял, глядя в одну точку так долго, что я начала беспокоиться. Потом похлопал меня по плечу.
– Дай Бог, чтобы ты была готова, моя малышка.
Я оглянулась, пытаясь понять, к чему он клонит, но отец, хромая, уже направился к двери. Оставшись наедине со своим отражением, я повернулась из стороны в сторону, в очередной раз погладила подарок и, уже не таясь, взвизгнула от счастья.
Когда надоело красоваться перед зеркалом, любопытство разгорелось во мне с новой силой. Что же там готовят братья? Я вышла в полутемный тихий коридор. Небольшое слуховое окно, расположенное в дальнем конце, оказалось приоткрыто. Света здесь в самый солнечный день едва хватало, чтобы не оступиться и не свернуть себе шею, потому что снаружи рос большой орех, а эти деревья славятся способностью поглощать лучи. Вдоль стены тянулся ряд одинаковых дверей: у каждого члена семьи своя спальня. Деревянная лестница с потертыми перилами вела вниз, на первый этаж.
Я родилась не в этом доме, и понятия не имела, кто его построил, но моя семья прожила здесь много лет. С тех самых пор, как создали заповедник. Не сказать, чтобы я была в восторге от громадного и местами жутковатого жилища, но кто меня спрашивал? Отец ни за что не сменил бы дислокацию, потому что здесь хранилось главное сокровище всего клана. Драгоценная железная жила, расположенная прямо в подвале дома. В ней заключалась сила и преимущество охотников нашей семьи. Из этого же материала было когда-то отлито ожерелье моей матери, а потом – та самая пуля, которая теперь служила знаком моего посвящения в семейное дело.
Сказать, что руда из этой жилы стоила дорого – ничего не сказать. Она считалась бесценной, и аналогов в мире не существовало.
Коснувшись ладонью полированного дерева перил, я начала спускаться вниз, навстречу дразнящим ароматам корицы и ванили. Миновав главную комнату с камином, поспешила на кухню. Из-за двойной двери раздавались взволнованные мужские голоса, грохот посуды и топот ног.
Лукаво ухмыльнувшись, я взялась обеими руками за дверные ручки, чуть помедлила – и распахнула створки на себя. Трое моих братьев, здоровенные ребята ростом под потолок, забавно подпрыгнули и в мгновение ока выстроились в ряд, закрывая мощными телесами печь. Принюхавшись, я догадалась, что аромат исходил оттуда. На широком кухонном столе красовались мучные разводы, скорлупки от яиц и яблочная кожура. То же самое, но в меньшем количестве, валялось на полу под ногами моих незадачливых братьев. В раковине высилась такая гора перепачканной посуды, что я только скрипнула зубами, представив, сколько времени буду ее мыть.
– И что здесь происходит? – строго поинтересовалась я, оглядывая «святую» троицу.
– Тебя здесь быть не должно! – заявил Николай, самый старший из братьев.
Он
