большое значение и был равносилен тренировке. Нет секса – нет тебя как мужчины. К тому же он давно понял – какой это отличный инструмент для достижения целей и управления женщинами. В последнее время его жена все чаще увиливала от своих супружеских обязанностей, и Альберт Нилович сейчас уже не мог припомнить – когда это было у них в последний раз. Решив, что без заряда бодрости и адреналина, которую получаешь от утреннего секса, он все же не останется, Альберт Нилович отправился поупражняться в душе. Но все как-то не клеилось и не получалось, к тому же даже сквозь шум вытекаемой из крана воды доносился плач сына, у которого начали резаться зубки.
Наспех собравшись и даже не позавтракав, Альберт Нилович выскочил из дома с мыслью – пораньше прийти в институт и поскорее оприходовать какую-нибудь одну из своих пассий, чтобы разрядиться и войти в свой обычный ритм. Еще издалека заметив рыжую студентку, которая почему-то стояла одна, без своей черненькой подружки, Альберт Нилович немного приободрился и подошел к ней, широко улыбаясь.
– Я как раз хотел обсудить с вами ваш последний доклад, – продолжая улыбаться девушке и не сбавляя шаг сообщил Альберт Нилович.
Это был известный прием: говоришь собеседнику о чем-нибудь, что его обязательно интересует, а сам продолжаешь идти в нужном тебе направлении; таким образом, твой собеседник невольно последует за тобой, чтобы дослушать, даже если изначально не планировал двигаться в ту сторону.
Вот и сейчас Элла невольно двинулась за Альбертом Ниловичем. Продолжая говорить на ходу, аспирант уверенно двигался в сторону аудитории, в которой через пол часа должна была начаться его лекция. Галантно пропустив девушку вперед, Альберт Нилович прошел в аудиторию следом за ней и запер дверь. Повернувшись к ней лицом прямо у входной двери, он продолжал масляно улыбаться, явно давая понять, что разговор о докладе студентки окончен, и настало время заняться кое-чем другим. Его взгляд был настолько требовательно-принуждающим, что Элла немного растерялась.
– Но… Альберт Нилович, у меня эти дни, я не могу.
Альберт Нилович, не переставая улыбаться, глазами и кивком головы указал ей опускаться на колени, а сам потянулся расстегивать ширинку. А чтобы подбодрить ее, решил сказать что-нибудь ласковое. Но что-то ничего не приходило на ум.
– Жанночка… – Альберт Нилович всегда путал имена этих двух подружек и сейчас на секунду внутренне замер – угадал имя или перед ним Элла?
– Я – Элла, – обиженно отчеканила девушка и, отперев дверь аудитории, выскочила, хлопнув дверью.
– Ну и дура! – сообщил уже в одиночестве Альберт Нилович, наливаясь злостью и застегивая зря расстегнутую ширинку.
После первой же пары его вызвали в кабинет ректора. Яков Лаврентьевич, ректор их института, был высоким и плечистым, несмотря на свой почтенный возраст. Альберт Нилович, сам не выдавшись ростом, не любил рослых и от чего-то
