style="font-size:15px;"> Дмитрий Игоревич, в буквальном смысле загнанный в угол, смотрел на Светлану с Галкой оторопело и уже с заметным негодованием. А девки, прямо скажем, оборзели. Верещали, вздыхали и все время допрашивали, допрашивали, допрашивали...
Ему еле удалось от них отбиться. А когда удалось, он уже от Лии не отходил ни на шаг. Рядом сидел с ней за праздничным столом. Рядом был, когда все танцевали. Рядом, когда гости принялись дурачиться и затевать всякие двусмысленные игры: начали с фантов, закончили «бутылочкой».
Лия играть в «бутылочку» отказалась наотрез. Стоило ей представить себя целующейся с Игосей, как ее тут же начинал донимать приступ тошноты.
Гольцов тоже играть не стал, отираясь с ней рядом. Был он скучен, безынициативен, и даже ни разу не пригласил ее танцевать, что, признаться, ее немного разочаровало. Она бы станцевала с ним, чего такого-то! Танцевать – не целовать. Но Гольцов не пригласил, и через пару часов их пребывания в гостях принялся нетерпеливо поглядывать на часы.
Лия разозлилась на него и ушла из гостиной в кухню. Там шла шумная возня с намечающимся чаепитием. Из двухметрового холодильника выгрузили огромный, будто телевизор, торт в кремовом розарии. И верещали теперь над ним без умолку, ведя обсуждение, с которого боку его следует начать резать.
Здесь с ее испорченным настроением Лии тоже не было места, и она решила вернуться назад к гостям. Вышла с кухни, прикрыла за собой дверь. Сделала пару шагов в направлении коридора, и тут...
– Что Игорь? Тебе больше всех надо, да?
Этот голос, без сомнения, принадлежал Гольцову. Только сейчас он звучал совершенно иначе. Не так, когда Дмитрий обычно разговаривал с ней. И настолько поразительной была эта перемена, что Лия сразу даже не смогла распознать, чего в этом голосе сейчас было больше: угрозы или ненависти.
Вот уж никогда бы она не подумала, что раздавленный обстоятельствами, одинокий и всеми брошенный Гольцов может кому-нибудь еще и угрожать. А он угрожал, сомнений не было.
– Еще раз увижу тебя рядом с ней, башку твою плешивую откручу, понял?!
Игося отчетливо икнул, а потом еще и еще раз, и все это молча. Боится? Наверное... Но от былого напора, с которым тот наскакивал на нее, утащив в Светкину кухню, не осталось и следа. Что за дела, интересно?..
– Что ты ей сказал, Гоша?! Быстро и по слогам... Что ты ей сказал?! – с прежним напором зазвучал голос Гольцова после непродолжительной паузы.
И Игося вдруг захрипел и закашлялся. А Лия перепугалась.
Что там, интересно, происходит сейчас? За коридорным углом что: кого-то душат или пытаются убить?!
И она сделала вперед еще несколько шагов, чтобы не продолжать догадываться, а увидеть, убедиться.
Мужчины, будто тайные любовники, мгновенно отпрянули друг от друга. Оба всклокоченные, вспотевшие, с багровыми лицами. Пиджак у Игоси сполз с толстых плеч. Рубашка в том месте, где на ней отсутствовали пуговицы, разъехалась, выставив
