опытный глаз Ореста сейчас же различил в чем тут дело, и Борянский должен был убедиться, что наскочил на такого же доку, каким был сам.
– А вот этот прием вы изволите знать? – увлекаясь своим искусством, спросил его Орест. – Вот если желтый стоит тут… – и он показал такой фортель, что Борянский не мог не ахнуть от удовольствия.
– Нет, это для меня ново, – невольно вырвалось у него. Он уже не отрицал своего «искусства.»
– Знаете, что, – предложил он Оресту, – не хотите ли выпить вместе?
– Что за вопрос! – застенчиво ответил Орест и как будто еще застенчивее добавил: – В особенности, ежели за ваш счет.
Борянский велел подать водки, и они поместились за отдельным столиком.
– Что мне нравится в вас, – продолжал разглагольствовать Орест, разглядывая Борянского, – это приемы физической силы! Вот я про себя скажу: у меня больше, так сказать, игра ума и мощь фантазии, но телосложением слаб, то есть в смысле мускулатуры… А вы – положительный Буцефал…
– Буцефал – это лошадь была, – улыбнулся Борянский.
– Именно-с, я в этом смысле и изрек, ибо вы, так сказать, – олицетворение лошади в мужском роде…
– Берегитесь, чтобы я, несмотря на всю вашу игру ума, не сравнил вас с ослом! – заметил ему Борянский, впрочем, добродушно рассмеявшись.
– А что ж, это недурно сказано! – похвалил Орест. – Во всяком случае, видно, что вы и за ослом в карман не полезете!.. Ваше здоровье, маэстро!
И они чокнулись.
– Вы знаете, – стал говорить Борянский Оресту, – вы мне очень понравились!
– Не вам одному! – с апломбом заявил Орест. – У меня это врожденное, что я всем нравлюсь!
– Ну да, да, разумеется!.. Так знаете ли что: чем нам прохлаждаться тут, в трактире, хотите попросту пойдемте ко мне, и я вас дома угощу на славу!.. У меня такой коньяк есть!..
Орест приложил палец ко лбу в знак глубочайшего размышления.
Конечно, Борянскому удобнее было возиться с Орестом у себя дома, раз уж это так необходимо, чем сидеть в трактире.
– Однако это нужно обсудить и взвесить! – сказал Орест. – С одной стороны, конечно, коньяк, а с другой… где вы живете?
– На Гороховой.
– Ну вот, видите… Значит, до вас еще добираться нужно!.. А главное, из этого трактира я пьяный домой ощупью дорогу нахожу, а от вас куда я уйду?..
– У меня вы можете остаться и заночевать!.. А коньяк такой, что, право, ради него стоит отправиться на Гороховую.
– Я всегда говорю, – вздохнул Орест, – что лаской со мной можно что угодно сделать! Одним словом, уговорили!.. Платите за истребованные нами припасы и пойдемте.
От Моховой на Гороховую был порядочный конец, но Борянский не взял извозчика, а пошел с Орестом пешком, не желая, чтобы кто-нибудь из знакомых встретил его едущим вместе с таким субъектом, как Орест. Идя же с ним, он имел возможность при встрече с кем-нибудь отстать и сделать вид,
