Камон. – Давайте будем откровенны, ваша милость. Мы оба знаем, что этот контракт – последний шанс Дома Джедуи. Теперь, когда мы лишились договора с Фарваном, мы не можем позволить себе направлять суда в Лютадель. И без покровительства братства мой Дом в финансовом смысле просто погибнет.
– Меня это ничуть не убеждает, ваша светлость, – сказал поручитель.
– Разве? – удивился Камон. – Спросите себя, ваша милость: кто будет служить вам лучше? Тот Дом, у которого уже есть десятки контрактов и которому придется делить свое внимание между ними, или тот, что смотрит на ваш контракт как на последнюю надежду? Кантон финансов не найдет более преданного партнера, чем этот отчаявшийся. Позвольте моим судам стать единственными, перевозящими ваших служителей с севера… и позвольте моим солдатам сопровождать их – и вы не будете разочарованы.
«Неплохо», – подумала Вин.
– Да… понимаю, – произнес поручитель, явно обеспокоенный.
– Я буду рад предложить вам длительный контракт с фиксированной ценой – пятьдесят мер с человека за поездку, ваша милость. Ваши служители смогут путешествовать на наших судах в свое удовольствие и всегда брать с собой столько сопровождающих, сколько им понадобится.
Поручитель вскинул бровь:
– Но это половина предыдущей цены.
– Я говорил вам, – напомнил Камон, – мы в отчаянном положении. Мой Дом действительно нуждается в том, чтобы поддерживать суда на плаву. Пятьдесят мер не принесут нам прибыли, но не в этом дело. Контракт с братством даст нам уверенность, и мы сможем поискать другие контракты, чтобы наполнить наши сундуки.
Лэйрд явно задумался. Сделка выглядела неправдоподобно выгодной – настолько, что вызывала подозрение. Однако Камон отлично играл представителя Дома, находящегося на краю финансовой гибели. Главарь другой шайки, Ферон, потратил пять лет на подготовку этого момента, вынюхивая, разведывая и рассчитывая. Братство проявило бы непростительную небрежность, если бы не рассмотрело такое предложение.
Лэйрд это понял. Стальное братство представляло собой не только власть чиновников и закона в Последней империи, оно само по себе было чем-то вроде знатного Дома. Чем богаче оно становилось, тем более выгодные контракты могло заключать и тем больше средств для достижения своих целей получали разные его кантоны и благородные Дома.
Однако Лэйрд продолжал колебаться. Вин видела выражение его глаз, видела так хорошо знакомое ей подозрение. Он не собирался принимать предложение.
«Ну, – подумала Вин, – теперь моя очередь».
Она направила на Лэйрда свою удачу. Сначала она предприняла пробную попытку – не слишком уверенная в том, что и зачем делает. Ее прикосновение было инстинктивным, отработанным за годы тайной практики. Она поняла, что умеет делать то, что не под силу другим людям, когда ей было десять лет.
Она еще раз слегка пригасила чувства Лэйрда. Его подозрения ослабели, страх утих. Он успокоился. Вот его тревоги исчезли окончательно,
