руки за голову, Снимщиков оглядел свой кабинет уже совершенно другим взглядом.
Конечно, он был тесноват. Вырос он из этого кабинета по всем показателям, хотя и работал недавно. Что это за каморка – два на два метра! У некоторых раздевалка свободнее, чем его рабочий кабинет. Взять его тестя, к примеру.
Здесь только и хватило места для его рабочего стола со стулом да стула для посетителей. Конвойному иногда пристроиться негде, особенно если тот бывал габаритным малым. Вот кабинет начальника – это да! Там было где развернуться.
Ай да Таечка! Ай да молодец!
Он ей еще, собственно, никто. Не муж еще даже, а она уже о его карьере печется. Причем о какой карьере!
Теперь Олег точно был уверен, что она ответит ему «да». И даже яхты, плавно бреющей в мягких волнах, не понадобится. И низкого неба с зодиакальным ожерельем никто с него не потребует. Ведь все давно уже решено. Решено его избранницей и ее предприимчивым папашей. Последний был не дурак, и он, конечно же, а кто же еще, выбрал новое рабочее место для будущего зятя. Оставалось совсем чуть-чуть. Просто немного постараться и не ударить в грязь лицом. Оправдать, так сказать, возложенные на него надежды.
Ничего, он не подведет! Он оправдает. И начнет прямо сейчас…
Девушку по имени Соня не просто привели к нему в кабинет. Ее впихнули туда. Точнее – втиснули! Сначала зашел один конвойный – двухметровый детина с гладко выбритым черепом и глазами, хоть ложкой доставай. Следом за ним растерзанная задержанная. А потом второй – такой же огромный и с таким же безжалостным лицом, что и первый.
Внимательно осмотрев задержанную, Олег недовольно поморщился.
Перестарались братишки. Покидали из рук в руки изрядно. И едва заметный синяк на скуле обозначился, и капюшон и громадный карман весь в грязи, будто ее в этой кофте по полу возили. Скорее всего так именно и было, потому как, присаживаясь на стул, девушка болезненно сморщилась.
– Что с вами? Вас били? – вдруг не к месту спросил Снимщиков, хотя не должен был спрашивать ее об этом, чтобы не провоцировать жалобы.
Последовал искрометный взгляд в сторону тюремщиков, судорожный вздох и испуганное дребезжащее:
– Не-еет.
Тогда он решил, непонятно из какого тупого упрямства, повторить свой вопрос с глазу на глаз. Выпроводил конвойных за дверь и повторил:
– Вас били? Почему вы морщитесь?
– Меня не били. – Она мотнула головой, и тут же губы ее задрожали. – Меня щупали!
– Что вас?! – изобразил искреннее изумление Снимщиков, решив уж теперь до конца быть деликатным, внимательным и сочувствующим. – Что вас, я не понял?
– Меня щупали, – почти выкрикнула Соня и стиснула коленками ладони, чтобы они не тряслись так заметно. – Мою грудь тискали, доставали из лифчика и выставляли на обозрение! Теперь вам понятно или нужны другие подробности?!
Та-аак! Девица была на грани истерики, а это никуда не годилось.
