воскликнула она, пытаясь спрятать ноги под табуретку. – Оставьте, прошу вас! Вы и так провозились со мной, у вас же, наверное, работа.
– Работа подождет, – резонно заметил он, не дав ее ногам спрятаться. – К тому же существует необходимость исправить то, что некоторые успели наработать, так сказать. Ну! Все! Теперь можно и в ванную.
– Нет, нет, что вы! – замотала она головой, испугавшись, что Вадик вызовется ее купать. – Я сама!
– Не вопрос! Только я уж подожду, пока вы выйдете, идет? А то вдруг вам снова станет нехорошо, вы снова шар… упадете в обморок, – глядя на нее по-доброму, без намека на подозрение, объяснил Вадик. – Я вас подожду, вы не против?
Конечно, она была против! Конечно, ее не прельщала мысль, что посторонний будет находиться в ее доме, пока она принимает ванну. К тому же, невзирая на полную апатичность, Соня все же немного подозревала Липатова в неискренности. Вдруг он крутится вокруг нее с вполне определенной целью, а? Вдруг у него задание, что тогда? Но разве скажешь об этом! И не выпроводишь, после того как человек приводил ее в чувство в милиции, тащил на руках до деревянной кушетки, поил ледяной водой. Смотрит на нее хорошо, глазки искренние, да и навязчив в рамках терпимости.
– Хорошо, – сдалась Соня. – Я в душ, а вы пока… Можете чаю приготовить. Все необходимое найдете в кухне. Не затруднит?
– Да ну что вы, Софья Андреевна!
– Можно просто Соня, – проговорила она, устав без конца слушать собственное отчество. – Я скоро…
И ушла в ванную, к великой радости и облегчению Липатова.
Нет, девочка ему вполне определенно нравилась. И он вовсе был не прочь закрутить с ней крохотный романчик, к слову, уже пятый за время его службы в органах. А что? Ему нравилось заводить интрижки с девчонками, проходящими по всевозможным делам свидетелями либо пострадавшими. Нравилось сразу по нескольким причинам.
Первая, конечно же, это экономия времени и эмоциональных средств, которые обычно тратились на знакомство, обольщение, уговоры. Здесь этого не требовалось, здесь все проистекало во время его работы, которая крала все свободное его время, не оставляя отдушины на досуг.
Вторая причина – он абсолютно все знал в таких случаях о понравившихся ему девушках. Знал все про брошенных женихов, про несостоявшихся мужей, про детей, если они имелись. Достаток, жилищные условия, да все, господи! Все, вплоть до возможных последствий его кратковременной связи.
А последствий-то никогда не бывало, поскольку, зная о том, что он мент, девчонки не спешили предъявлять ему претензии. Иногда даже вздыхали с облегчением при расставании. Это, пожалуй, можно было отнести к третьей причине.
Соня ему нравилась. Очень симпатичная. Уравновешенная, что однозначно потом не повлечет за собой никаких слез и упреков. Не обремененная семейным положением. Не стесненная в средствах. Из-за них-то, из-за этих самых средств, видимо, и произошла в ее жизни беда.
Когда Липатов Вадик внимательно ее рассматривал, безвольно раскинувшуюся
