вот так!
Варькины пальцы с длинными ухоженными ногтями сжались в жесткий кулак. И она тут же потрясла им перед Дашиным лицом, да с таким остервенением, что та не хотела, да подалась назад.
– Этот гад жизнь мне поломал, понимаешь! Он!.. – Варька грязно выругалась. – С этой паскудой, а я горшки его детям в это время подносила!
– Они и твои дети тоже, Варь, – напомнила Даша, прислушиваясь к головной боли, медленно блуждающей под ее черепной коробкой. – И зачем ты мне все это рассказываешь, показываешь, разве я могу что-то изменить между вами?
– Я показываю тебе это потому, что он пропал! – заорала Варька страшным голосом и тут же ткнула длинным пальцем в фотографию, почти проткнув ногтем полную Танькину грудь. – Он пропал с этой сисястой сукой!!! Он не звонит, не появляется второй день! Это знаешь, что может означать?!
– Что? – покорно переспросила Даша.
Лешкина судьба ей не была безразлична. Даже невзирая на то, что она разозлилась на него из-за Кости, даже невзирая на то, что в глубине души осуждала его за шашни с начальницей. Она за него переживала, жалела и чуть-чуть, совершенно немного, оправдывала.
Любить иных тяжелый крест, как сказал кто-то. Варька была как раз из таких. Она была склочной, самолюбивой, корыстной и… некрасивой. Много раз Даша задавалась вопросом: с чего это Лешка польстился на худосочную, несимпатичную девушку, когда рядом с ним сновали толпы покоренных им красавиц? В чем было дело? Однажды, правда, он прозрачно намекнул ей на какой-то свой корыстный интерес, связанный с положением Варькиных родителей, с квартирой в центре города и возможным безбедным существованием под ее крылом, но…
Но не хотелось Даше думать, что Лешка может так вот запросто погубить свой талант, свою красоту ради сотни квадратных метров. И представлять даже не хотелось, как можно ласкать женщину из тривиального чувства благодарности за материальные блага.
На Варьке Лешка все же женился. Сначала появился один сын, следом второй. Все как-то устаканилось, успокоилось, казалось приемлемым, стабильным. Были семейные праздники, дни рождения, смех, счастье, и со стороны совсем не казалось все это наигранным. Лешка ей всегда в таких случаях казался очень искренним и любящим, но как…
Как тогда в эту схему уместить Татьяну?!
Фотография, если она, конечно, подлинная, без затей обнажает их откровенное, не прикрытое ничем желание. И опять…
Если случился грех, зачем его фиксировать, а затем еще и хранить в личных вещах. Умышленно?
– Слушай, Варь, ты не ори, у меня голова сейчас лопнет, – попросила Даша и для наглядности уложила ладонь себе на лоб. – Ты мне лучше вот что скажи… Как это он тебе так вот запросто и заявил? Ну, в том смысле, что это было у них совещание?
– Ну не совсем, может, так, – замялась Варвара, чуть сбавив обороты и понизив голос до нормального его звучания. – Просто сказал, что я дура, раз ничего не понимаю. Что это все в интересах дела и все такое. Я ему: разве мы настолько нуждаемся, что
