сквозняка.
Или не смена температуры стала тому причиной?
Плевать. Я понимал, что вид острых вершинок будет моим проклятьем. Очередным.
Выход был один. Принять микстуру от болезни по имени Раттана. Секс с ней – лучшее лекарство от одержимости. И я намеревался его получить.
– Ты плохо слушала меня, Ратти, – усмехнулся я.
Пиджак пришлось бросить прямо здесь, на пуф у стены. Я потянулся рукой за галстук.
– Я позвоню Саше! – предупредила она.
– Твой доблестный Барсук занят бедняжками-сиротками, Ратти, – еще шире заулыбался я, наслаждаясь румянцем, затопившим милые щеки гостеприимной хозяйки. – Сомневаюсь, что он ответит на твой вызов, крошка.
Раттана стремительно развернулась и помчалась вглубь квартиры. Я рванул следом. Инстинкт охотника затопил мой мозг настолько, что я практически не соображал.
Догнать. Подчинить. Сделать своей.
Других мыслей не было.
Раттана успела схватить телефон, но я тут же отшвырнул его в угол. Гаджет столкнулся со стеной и рассыпался.
– Какой же ты урод! – прошипела девчонка, а мои руки уже подхватили хрупкое тело и прижали к стене.
Я зафиксировал ее фигурку, прижал к обоям в жуткий цветастый рисунок и заставил замереть.
– Ведьма! Всю кровь выпила! – прошипел я, глядя в распахнутые, испуганные глаза.
– Уходи! Не хочу видеть тебя! – сглотнула она, старательно отворачиваясь от меня.
– Сколько их у тебя? Саня, Валера. Кто еще? – рычал я, не разжимая рук. Меня бесила мысль о том, что эта женщина готова раздвигать ноги перед всеми, перед каждым мужиком, кроме меня. Для меня у нее припасена лишь ненависть.
– Не твое дело! Ненавижу тебя! – скривилась она.
До предела возбужденный член упирался в девичий живот. Женские ноги с трудом доставали до пола. Я удерживал девчонку на весу, фиксируя руками.
«Какого черта ты творишь, Ромыч?» – услышал я будто наяву давно забытый голос единственного по-настоящему родного мне человека.
Дыхание рвало легкие на куски. Дурманящий аромат девчонки будоражил кровь, гнал по венам адреналин и жгучую страсть. Дикий демон, поселившийся во мне, настойчиво шептал: «Бери! Владей! Твое!».
И я готов был забыть обо всем на свете, позволить жадному чудовищу заполучить свою жертву. Но увидел одинокую слезу, бежавшую по бархатистой щеке.
Девчонка шумно дышала, прикрыла веки, словно ждала, что я насильно возьму ее прямо здесь, у стены. Как дикое животное.
Задержал дыхание. Пальцем стер слезу. Поднес ближе, словно хотел рассмотреть ее. Чистая и прозрачная, соленая на вкус, но такая сладкая, что хотелось пробовать ее еще и еще.
Я долбаный псих! Да, так и есть. Без вариантов.
– Не шевелись, Ратти, – выдавил я сипло. – До одури хочу тебя трахнуть. Но ты сама ко мне придешь. У тебя ровно неделя, малышка.
Разжать руки я попросту не мог. Словно неведомая сила
