наших с Реми чувств.
– Не переживай, Руся, – подмигнув, Прохор одарил меня широкой белозубой улыбкой и похлопал по коленке.
Так и хотелось перехватить его ладонь и со всех сил вывернуть в обратную сторону, чтобы знал: не стоит распускать свои конечности. По крайней мере, когда мы без свидетелей.
– Послушай, Прохор, – в который раз повторила я. – Не мог бы ты сократить свое обаяние до минимума, когда мы наедине? Здесь нет зрителей.
– Руслана, это и есть минимум, – еще шире заулыбался Реми. – Кажется, почти на месте. Как думаешь, мне надеть бронежилет?
– Надень, – ответила я и ехидно добавила: – И бронетрусы не забудь.
– Переживаешь, что твой папочка доберется до моего достоинства? Признайся, я тебе понравился в обнаженке? – самоуверенно заявил Прохор.
– Даже не мечтай, Реми! Я определенно не в числе твоих фанаток! – хмыкнула я, выходя из машины, не собираясь дожидаться, пока эгоистичный самодур решит открыть для меня дверь.
– Зато я твой большой фанат, – заявил Прохор, вырастая за моей спиной. Он все же умудрился появиться вовремя и придержал меня за талию. – Не хочешь продемонстрировать родителям наши отношения? Кажется, кто-то весьма пристально рассматривает нас через окна второго этажа.
Прохладный кончик носа Прохора легко прикоснулся к моей щеке. А горячее дыхание опалило губы.
– Паразит! – прошептала я. – Никого там нет!
– Сейчас нет, а вот минуту назад – был! – возразил Прохор. – Кстати, если мне повредят физиономию в этом доме, то придется идти на больничный и задержаться в городе до самой свадьбы.
– Боже, я не вынесу тебя столько дней подряд! – горько вздохнула я.
– Брось! Я жутко классный! И даже не храплю, – возмутился Реми.
Со стороны мы, пожалуй, действительно выглядели парой. Прохор держался естественно. Галантно придерживал двери, улыбался. И, что самое странное, крепко держал мою ладонь в своей руке, перебирая пальцы. Зачем? Ведь их никто не видит.
– Прекрати! – шепнула я, натянув широкую улыбку.
Я и сама понимала, что гримаса была фальшивой. Но ничего лучше я выдать пока не могла.
– Расслабься, или я поцелую тебя прямо здесь. И обещаю, поцелуй будет совсем не невинным, – пригрозил Прохор.
Сомневаюсь, что мой отец стерпит выходку Прохора. А я не могла позволить, чтобы охранники переломали Реми нос, руки или, упаси господи, ноги. Ему ведь ими еще работать на камеру.
– Прохор Тимофеевич Аркон-Реми! – спокойный, немного пренебрежительный, но громоподобный голос отца разнесся по холлу.
– Пусть меня запомнят молодым и красивым, – шепнул Реми мне на ухо, а сам смотрел на моего отца. – Добрый вечер, Михаил Данилович! Эмма Петровна! Теперь понимаю, от кого Руслана унаследовала красоту!
Михаил Данилович умел угнетать, морально давить, воздействовать на собеседника так, что спустя пару минут «разговора» по душам даже
