тяжеловатый… Мне даже на мгновение кажется, что я уже где-то чувствовала его. Но вспомнить не могу.
– Дыши… Дыши глубже… Через нос. Всё хорошо.
Послушно громко и быстро вдыхаю.
Кто это?! Где я?!?
Это он, я чувствую! Он самый…
– Нет! – меня перехватывают за руки. – Повязку снимать тоже не нужно.
Руки у него горячие и сухие. Голос очень спокойный. Сильный и проникновенный. Низкотембральный…
Говорит очень тихо. Но каждое слово – словно увесистая печать.
– Не надо… – в шоке выдыхаю я.
– Что именно – «не надо»? Тебе ничего не грозит. К тебе никто не прикоснётся. Очень скоро ты выйдешь отсюда. Невредимой и нетронутой.
В его интонациях нет надменности. Или какого-то вызова. Никакой демонстрации своей власти или угроз. Он говорит со мной медленно, успокаивающе, как врач-психиатр с буйным пациентом. Я слышу в его голосе заботу, и даже трепетность. Но это абсолютно не делает этот голос менее внушительным или обещающим какие-то уступки. И от этого я впадаю в ещё большее оцепенение. Потому что не могу представить ни одной ситуации, в которой психически здоровый мужчина может так говорить с похищенной им женщиной. И я опять начинаю истерично дышать, погружаясь в паническую атаку. В голове несутся всякие картины из фильмов ужасов про маньяков. Мне кажется, они именно так говорят со своими жертвами. Играют с ними, как с куклами. И мои завязанные глаза тоже как элемент игры. Но шокированно понимаю, что его приказ не снимать повязку я буду исполнять. Потому что если я увижу его лицо…
– Пожалуйста, отпустите меня.
Я не знаю, зачем это говорю. Что вообще говорят больному на голову извращенцу, находясь в его власти?!
Господи… Я же знала, что это просто так не закончится!
– Саша… – очень мягко. – Мне жаль, что ты так напугана. Но здесь тепло, чисто и совершенно безопасно. Я тебе гарантирую это. Не надо бояться. Мне не нужен твой ужас. Мне нужно, чтобы ты успокоилась. Я сделаю несколько фотографий и отпущу тебя.
– Каких фотографий? – в ужасе сжимаюсь я.
– Красивых…
Красивых?… Слёзы начинают течь по моим щекам.
– Покажи мне, пожалуйста, свои кисти…
Сдерживая рыдания, протягиваю трясущиеся руки.
– Не надо! Пожалуйста… Не трогайте меня…
– Обними себя за плечи.
Мне и самой дико хочется сделать это, чтобы как-то прикрыться и защититься.
Слышу несколько щелчков фотокамеры.
– Я только сфотографирую. Ты не будешь обнажаться, я не буду прикасаться. Ты слышишь меня?
– Да… – выдыхаю я.
– Что тебя так пугает?
– Вы меня похитили…
– Да. И скоро отпущу.
– Зачем?… Чтобы сделать фото? Вы могли бы просто договориться со мной об этом. Вы же знаете, что я подрабатываю натурщицей. Зачем Вы так сделали?
– Я сделал так потому…
Ещё несколько щелчков…
– Саша, кисти на шею, пожалуйста. Предплечья крест-накрест. Так, чтобы пальцы обхватили подбородок и челюсть. Расслабь пальцы. Лицо чуть выше. Прекрасно… Спасибо… – его голос снижается до шёпота.
Несколько щелчков фотокамеры.
Моё дыхание немного успокаивается. Он правда меня отпустит?!
– Распусти, пожалуйста, волосы.
Послушно делаю всё, что он просит.
– Пальцы в пряди, лицо опустить… Расслабь губы…
Щелчки камеры.
– Спасибо… Сними, пожалуйста, свитер.
– Но Вы же сказали… – всхлипываю я.
– Только свитер. Мне нужны твои плечи. Несколько снимков – и ты наденешь его обратно. Тебе понравятся эти фото. Обещаю.
Стягиваю свитер, оставаясь в тонкой маечке. Меня не смущает моё тело, я знаю, что оно красиво. И спокойно обнажаюсь перед художниками. Но сейчас… Это ужасно просто! И мне хочется спрятаться. Моё тело зажато. Я едва могу оторвать от себя локти, чтобы выполнить его просьбу.
– Я сделал так потому, что когда спадёт первый ужас… И ты почувствуешь, что тебе ничего не грозит…
Ощущаю, как его пальцы едва ощутимо поправляют волосы на моём плече.
– Но… Оставаясь во власти незнакомого мужчины, в моей власти… Оставаясь беспомощной… Ты вдруг почувствуешь… – его шёпот
