она в спальню минут через сорок с дымящейся пиалкой густого куриного бульона. Эльмира спала. Ровное дыхание вырывалось из ее груди. Это немного успокоило взвинченную до предела Зойку.
Спит и спит. Пусть так. В конце концов каждый переживает горе по-своему. Пусть она молчит. Пусть не плачет. Глядишь, со временем все и утрясется. Время все лечит.
Но с Эльмирой дело обстояло иначе. Чем больше проходило времени, тем более странным казалось ее поведение. Ну нервозность – это понятно, некоторая замкнутость – это само собой разумеющееся после такого потрясения, но любопытство... Это, по мнению Зойки, не лезло ни в какие ворота.
– Зачем тебе это?! – кричала она на подругу, возмущаясь очередным желанием той разузнать что-то о ком-то. – Что это изменит?!
– Понимаешь, – при этом Эльмира склоняла головку набок, устремляла взгляд куда-то внутрь себя и говорила: – В нашей жизни не может быть мелочей. Не может быть никаких случайностей. Все, буквально все имеет смысл. Каждая букашка должна выполнить при жизни определенную миссию. И если вооружиться знанием о происходящем вокруг, можно управлять событиями. Можно предотвратить что-то. Или, наоборот, способствовать ускорению чего-то долго-жданного...
– Элка, перестань! – молила ее Зойка, пугаясь всякий раз такого вот странноватого взгляда подруги. – Умоляю тебя! Что произошло, то произошло. Изменить что-либо мы уже не в силах. Да, даже вернув тот день, что ты смогла бы сделать?!
– О-о! – В этом месте лицо Эльмиры обычно искажала гримаса дикой боли. – Все было бы по-другому, понимаешь?! Я бы встала пораньше. Я бы узнала, что за сюрприз они собирались преподнести. Кто звонил моей матери, или кому звонила она. Может, в этом звонке и заключался смысл того, что случилось...
– Почему ты не хочешь признать, что эта трагедия – случайность?! – Тут Зойка обычно принималась плакать. – Тебе же было сказано в милиции, что рядом стоящая машина – точно такая же «Ауди» (марка, цвет, год выпуска), которая лишь слегка пострадала при взрыве, – была напичкана наркотиками. И что, по всей видимости, взрыв предназначался хозяину той машины, а не твоим родителям! Кто-то просто ошибся, и все...
– А если бы я проснулась и села пить с ними чай, то они, возможно, припарковались бы в другом месте... – задумчиво предположила Эльмира, зябко обхватывая себя за плечи. – Никто бы тогда не взорвал их «Ауди». Они были бы сейчас со мной...
– Их нет! – стараясь быть жесткой, обрывала ее Зойка, и разговор заходил в тупик.
Эльмира после этого, как правило, сворачивалась комочком на кровати родителей, замирала на какое-то время и минут через пятнадцать-двадцать засыпала.
Зойке это с каждым днем нравилось все меньше и меньше. Однажды она, не выдержав очередной такой беседы, сделала анонимный звонок психоаналитику.
Тот внимательно выслушал ее, задал несколько наводящих вопросов и затем, печально вздохнув, посоветовал:
– Вам нужно сделать так, чтобы ваша подруга разрыдалась.
