глазами ее сожрет.
– Я не имею к этому отношения, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал убедительно и ровно. – У меня есть доказательства…
– У тебя нет доказательств.
Голос звучал равнодушно. И что самое ужасное, это было правдой.
Вот сейчас стало страшно всерьез.
Он смотрел в окно. Руки в карманах брюк. Ткань дорогого костюма обрисовывала крепкие словно стальные мышцы.
– Включай голову, менеджер по аналитике, – холодно процедил он. – Есть утечка. Есть ты. И у тебя был мотив.
«Нет!» – хотелось кричать ей. Даже если у нее и были личные причины мстить Дмитрию Кольцову, она этого НЕ ДЕЛАЛА. Но кто-то же сделал. Кто-то слил информацию и подставил ее? Получается, кто-то ее выследил и воспользовался моментом. Господи, какая же она идиотка!
Протест поднялся в ней волной. И вместе с тем – отчаяние от понимания, что этот человек просто не станет ее слушать. В его глазах она уже виновна.
И все же.
– Я правда этого не делала, – проговорила Инга.
Глупо было надеяться, что в нем проснется человечность. Это же Вадим Кольцов. Ей стало так обидно. Так…
– Десять, – безэмоционально проговорил он, оборачиваясь к ней.
И этот взгляд, проникающий в душу. Режущий, холодный.
Что десять? Чего?
Десять тысяч? Миллионов? Рублей? Долларов? Евро?
– Я… я… все отдам. Весь долг, как вы скажете. Непременно расплачусь, – начала она захлебываясь. – Я продам квартиру и…
– Заткнись.
Так резко и грубо, как удар хлыстом. Одним движением развернулся и пошел от стеклянной стены к ней. Шаги впечатывались в пол, такие гулкие, раздраженные. Она невольно вжалась в кресло.
– Десять раз.
И тут Ингу начало заливать румянцем, потому что дошел смысл.
– Десять… ночей? – пробормотала она.
Трудно дышать. Холодное липкое чувство разлилось в груди и почему-то стало влажно между ног. Стыдно самой себя! Ей приходилось слышать о таком, но она думала, что это только в женских романах или в кино… Зачем этому мужчина такое вообще? Может, он извращенец? Страшно было поднять на него глаза и дико неудобно.
– Нет, – сухо, холодно проговорил Вадим Кольцов. – Пока я буду разбираться с этим дерьмом, ты постоянно будешь подо мной. Днем, ночью, в любое время, где угодно. Это не в уплату долга. Ты торчишь мне десять свиданий, и только я буду определять, свидание это или нет.
Каких свиданий? Она просто не понимала, это так не вязалось со всем тем, что он говорил. Но звучало ужасно. И так унизительно, словно она тряпка для помоев.
– Откажешься, у меня достаточно всего, чтобы закрыть тебя уже сегодня. Хочешь сохранить место, за которое ты так трясешься? Или хочешь сесть? Решай сейчас.
– Я… – вскинулась она.
И тут же осеклась, понимая, что выхода нет, ее просто раздавят
