них была издана в бюллетенях “Internationale lettriste” и “Potlatch”, в журналах “Les Lèvres nues”, “Internationale Situationniste” и “Encyclopédie des Nuisances”; часть была посмертно опубликована в собрании сочинений “Œuvres” (2006).
Название сборника, выбранное нами по заглавию одной из статей, – «Ситуационисты и новые формы действия в политике и искусстве» – достаточно точно и полно описывает тематику вошедших в него материалов. В нём в хронологическом порядке расположены политические воззвания и открытые письма, тексты о психогеографии и революционном преобразовании городской среды, статьи о принципах нового общества и новой культуры, материалы, посвящённые критике буржуазного общества и буржуазной культуры, основополагающие документы леттристского и ситуационистского движений, прокламации мая 1968‑го – всё то, что устанавливало теоретические основы этих новых действий и фиксировало их практику.
Отдельные тексты уже публиковались на русском ранее, будучи известны с десяток лет (а то и больше), и именно поэтому мы считаем необходимым перевести и издать их повторно. Ситуация с предыдущими опытами перевода социально-политических работ Дебора отлично демонстрируется тем фактом, что в общественном сознании возникла совершенно превратная мысль о крайне запутанном и сложном для понимания языке автора1. Хочется верить, что нам удастся переломить эту тенденцию.
Отобранные нами для перевода и публикации работы, как правило, не носят исключительно архивный, исторический характер, они актуальны в той же мере, в которой капиталистический спектакль современной России соответствует капиталистическому спектаклю Франции пятидесятилетней давности (в строгом смысле – несоизмеримо больше, чем ему соответствовал спектакль брежневского квазисоциализма). В процессе их чтения сложно отделаться от ощущения, что тексты «Больная планета» или «О пожаре в Сен-Лоран-дю-Пон» написаны здесь и сейчас о Волоколамске и Кемерово. Дебор называл «интегрированной» возникшую в конце 1980‑х гг. и затем распространившуюся по всему миру форму спектакля, соединявшую в себе сильные места прежних «социалистической» сосредоточенной и капиталистической рассредоточенной форм спектакля, – хотя в терминах нашего времени её было бы корректно назвать гибридной. Это наш современный спектакль, без нашего мая 68‑го (и пока что даже без малейшего намёка на его возможность).
Степан Михайленко
Статьи и декларации 1952–1985
Конференция в Обервилье
1. Принятие принципа большинства. В случае если большинства достигнуть невозможно, следует возобновить дискуссию на новых основаниях, которые могли бы привести к формированию большинства.
Принцип использования имён большинством.
2. Овладение критикой искусства и конкретных достижений в нём.
То, что предстоит совершить, заключается в преодолении искусства.
3. Запрет всякому члену Леттристского интернационала защищать регрессивную мораль, точные критерии которой предстоит разработать.
4. Предельная осмотрительность в презентациях личных произведений, которые могли бы затронуть ЛИ.
– Исключение ipso facto1 за любое участие в деятельности группировки Изу2, даже если это было совершено из соображений защиты ЛИ.
– Исключение любого, опубликовавшего под своим именем коммерческое произведение.
В качестве окончательного расчёта3.
Обервилье, 7 декабря 1952
Жан-Луи Бро4, Серж Берна5, Ги-Эрнест Дебор, Жиль Ж. Вольман6
Манифест
Леттристская провокация – способ времяпрепровождения. Ни в чём ином революционная мысль не присутствует. За неимением ничего лучшего мы продолжаем наши скандалы в тесном мирке мёртвой литературы. Естественно, для того чтобы заявить о себе, мы пишем манифесты. Бесцеремонность – прекрасная вещь. Наши желания были обманчивы и обречены на гибель. Неизменная молодёжь, как говорится. Недели проходят подобно прямой линии. Наши встречи бессистемны и наши ненадёжные связи затеряются за хрупкой защитой слов. Земля крутится как ни в чём не бывало. Короче, условия человеческого существования нам не нравятся. Мы распрощались с Изу, который верил в необходимость оставлять следы. Всё, что служит консервации, помогает работе полиции. Поскольку мы знаем, что все существующие идеи и поведенческие модели несостоятельны. Современное общество делится на леттристов и на полицейских стукачей, среди которых самый известный – Андре Бретон. Нет нигилистов, есть лишь импотенты. Нам запрещено почти всё. Растление несовершеннолетних и употребление наркотиков преследуются по закону, как и в целом все наши действия по преодолению пустоты. Многие из наших товарищей сидят за воровство. Мы восстаём против наказаний, наложенных на людей, осознавших,
