Ты знаешь, по правде говоря, я ведь никогда никому не причинял вреда, если не считать обычных детских и юношеских проказ; но сегодня мне хочется чего-то невообразимого – права думать как угодно и додумываться до чего угодно!
В семнадцать и в двадцать лет я верил, что смогу сделать что-нибудь для других, для человечества…
Но потом я понял, что ничего не могу – ничегошеньки, как бы я ни старался. Так оставьте же мою слабость в покое.
На самом деле, знаешь, я никогда не любил продавать партийные газеты… Мне было стыдно… Я с бо2льшим удовольствием гулял под дождём или возвращался домой и читал Андре Бретона или Кейзерлинга.
Даниэль
Когда меня исключили из партии из-за того, что я считал полной дурой мою прямую начальницу (девушку в очках и в вечных комплексах), я со злости хотел облить её серной кислотой. (Даже для группового изнасилования она была слишком страшной.) Тогда мы с приятелями начали издавать литературный журнал с таким лозунгом: «Мы, создатели этого журнала, три гения, предлагаем свои услуги тому, кто больше заплатит!..»24 Но никто к нам не обратился, потому что всем нужны не гении, а послушники.
Ещё в журнале мы написали: «Однажды мы прославимся, только нам надоело, что все нас подбадривают на словах, но никто и сантима из кармана не достанет. Мы хотим прославиться сейчас, а не через двадцать лет, когда состаримся. Все мы во всём опаздываем на двадцать лет, и тогда уже слишком поздно радоваться собственным дерзостям и смеяться над старшими».
Нас обзывали лакеями империализма, а потом нам предложили вернуться в партию, потому что партии нужны кадры; но к тому времени я уже пристрастился к тому, чтобы бороться за себя, а не за других, и больше не хотел возвращаться…
Ева
Обычно меня отталкивают мужчины, которые думают не так, как я. Но ты мне очень нравишься! А значит, наши взгляды не так уж сильно различаются.
Комментатор
Даниэль решил, что в задуманном фильме не станет касаться политики, хоть он и собирался показать, что ничто ему не чуждо…
…А затем Даниэль с Евой заговорили о себе и о любви25.
…Придя потанцевать с Евой в кафе, Даниэль вспомнил слова Пьера:
Голос Друга
…Мелодия не обязательно должна напоминать тебе о красивой женщине. Может, ты услышал эту музыку, когда был рядом с человеком, до которого тебе нет дела. Но поскольку мелодия красива, тебе приходится придумывать соответствующую ей любовь, не существовавшую прежде ностальгию, пока ещё не испытанную грусть. И в итоге музыка создаёт воспоминание о чём-то незнакомом, но желанном, о приключении, созвучном этой мелодии26.
Комментатор
…Позже, во время медленного танца, Ева внезапно остановилась:
Ева
Я не могу больше с тобой танцевать. Я слишком волнуюсь…
Комментатор
Какими бы «искушёнными» ни казались «бабы», можно ещё встретить «юных
