пару раз, что для нее сегодня было подвигом. Уже позже, уложив Митьку, я сидела на кухне с кружкой чая.
Мама тихо прошла на кухню и села напротив.
– Дочь, что с тобой происходит? – Вдруг спросила она, твердо глядя мне в глаза.
Я опустила взгляд и уставилась на чай, остывавший в кружке.
– Не знаю, мам. – Призналась честно. – Славик вернулся в город.
Мама непонимающе смотрела на меня.
– Какой Славик? – Не поняла она.
А я вдруг только что сообразила, что мама про него даже не знает. То есть, только отец знал о том, что меня ищет Кожевин. Мама его в глаза не видела.
– Отец Митьки. – Выдохнула я и улеглась на стол головой. Так выдохлась за эти два дня. Никаких нервов не осталось.
– Кто-о? – Вдруг вопросила мама прорезавшимся голосом.
– Димкин отец. – Невнятно пробурчала я, все еще плавая в своих мыслях.
– А он есть? – Все еще не верила мама. – Вот прямо на самом деле?
– Есть. – Согласилась я. – Только про Митьку ничего не знает.
Мама немного помолчала. Потом отобрала у меня кружку и хлебнула хорошую порцию остывшего чая.
– То есть, у моего внука есть отец, но про сына он не знает. – Вынесла мама вердикт.
– Да. – Согласилась я.
– Он тебя бил? Угрожал? Принуждал к чему-либо? – Родительница строго на меня смотрела.
– Нет. Что ты! Он хороший. – Я остервенело помотала головой.
Мама еще немного помолчала.
– Тогда, почему ты ему не расскажешь про сына? – Вдруг возмущенно спросила она.
– Потому что он сейчас богат и известен. Зачем ему такие проблемы? – Развела я руками.
Женщина, меня родившая, скривилась.
– Я думала, что ты умнее. Предоставь этому мужчине решать, что для него лучше. – Посоветовала она.
– Как ты? – Не согласилась я.
Мама вздохнула.
– Как я не надо. Но твой отец всегда знал, что у него есть дочь. Его выбор, что ему она была не особо нужна. – Пожала мама плечами. – И жена не нужна. Но знать о сыне отец Митьки обязан. – Мама печально улыбнулась и вышла из кухни.
А я еще несколько минут сидела и переваривала ее слова. Решила, что одна не справлюсь, поэтому с утра поеду в Усадьбу. Мне срочно нужно пообщаться с Маринкой без лишних глаз и ушей.
Ночь снова прошла в раздумьях. Я вновь не выспалась. Наверное, снова придется садиться на соответствующие препараты, чтобы просто поспать. А так не хочется…
На улице было еще темно, когда я решительно встала с кровати. Раз не могу уснуть, значит в четыре утра буду… рисовать. Я, конечно, скульптор, но рисовать-то нас учили в первую очередь. Художку никто не отменял. Пропорции, оттенки, нюансы наш курс знал на зубок.
Давным-давно оштукатуренная стена в моей комнате ждала непосредственного вмешательства
