вот тут действительно мне стало… Страшно?!.. Совсем плохо?.. А может, хорошо?
«Нет-нет, плохо! Плохо! Мне стало очень плохо!» – пыталась думать именно в этом русле. Даже оттолкнуть этого зазнавшегося самца не могла, руки словно приросли к подлокотникам кресла!
Его губы на вкус терпкие, словно крепкий кофе без сахара. Нет, в этом поцелуе не было нежности и мягкости. Уверенные, ведущие касания не оставляли шансов на сопротивление. Чувствовала себя льдинкой, которая плавилась на его губах.
«Это грех – испытывать то, что я сейчас ощущаю!»
Несмотря на доводы разума, я приоткрыла рот под напором его губ и позволяла делать со мной все, что Алмазов считал нужным.
Так не целуются простые смертные. Нельзя одним поцелуем испепелить все преграды: девичьи табу, голос разума и прошлое, которое стояло между нами.
Чем властнее и напористее становились его прикосновения, тем сильнее росло мое желание стать равной партнершей в этом сражении. Схватила Романа за плечи, смяла в руках шелковую ткань белой рубашки, провела по его нижней губе кончиком языка.
Дыхание Алмазова изменилось… Но в следующий миг меня жестко опустили на землю.
– Дальше со своей истерикой будешь справляться без моей помощи! – процедил он зло, закинул ногу на ногу и опустил на колени планшет.
– Я не просила о помощи! Да за такую услугу в другой стране тебя можно было бы к суду привлечь! К сексуальным домогательствам только в России лояльное отношение! – гневно высказалась я.
– Домогательство? – вновь этот ленивый уверенный тон. – Можешь даже заявление в прокуратуру написать, не страшно. У меня свидетельница есть, что это неправда. Стюардесса видела, как мы целовались. Домогательством там и не пахло, ты чуть рубашку на мне не порвала, – глумился он, а я в ужасе искала взглядом бортпроводницу. Стыдно-то как!
«Не смогла совладать с собой, растаяла от поцелуя!» – ругала себя мысленно.
– Твой «праведный» гнев не введет меня в заблуждение, – продолжал он, не замечая моего смущения. – Тебе понравилось. Не лги ни себе, ни мне!
«Нет, не понравилось! Это я от страха ориентиры потеряла!» – внушала себе. Хотелось прокричать эти мысли вслух, но толку, Алмазов мне не поверит.
Провалилась бы сквозь землю от стыда! Тут же опомнилась и прогнала эти мысли. Куда проваливаться? Я в самолете! Пусть лучше Алмазов исчезнет куда-нибудь! Ведь его слова меня цепляли за живое, была в них крохотная толика правды – поцелуй мне понравился!
Захотелось спрятать лицо в ладонях и завыть.
«А ну успокоилась, ты не страус, прятать голову в песок!»
– Больше никаких истерик! – отчитал меня Алмазов, заметив, наверное, мое состояние.
Вот же!.. Дикарь с первобытными замашками: сначала лезет целоваться, потом орет! Смерив его высокомерным гордым взглядом, демонстративно отвернулась.
Глава 8
Алмазов
