изумилась я. – Почему ты не приняла? Ты же у нас опытный монтевист.
Роза задумалась. Было видно, что она расстроена. Действительно. Почему не она приняла? Почему я? Это же несправедливо.
– Думаю, ты приняла потому, что у тебя чрезвычайно развито воображение, – предположила Роза. – Ты с детства любила приврать; поэтому никто и не удивился, когда ты стала писательницей.
Я рассердилась:
– Ты о чем? Это к чему? Речь идет о Турянском. И о тебе. Почему я взяла твои обязанности на себя, почему приняла послание Турянского, вот о чем речь. Об этом и говори, а не о том, что я любила с детства.
– Так я же и говорю об этом, – заверила меня Роза. – Самое главное – твое необузданное воображение. К тому же, возможно, ты была настроена на нужную волну, была в нужном состоянии как раз перед сном.
– О чем ты? Ничего не пойму, – рассердилась я.
Роза, паинька, начала терпеливо объяснять:
– Соня, пойми, его похитили, он боится, очень боится, только что у него было все и теперь впереди ничего: полнейшая неизвестность.
– Точно! – воскликнула я, от восхищения хлопая себя по бедрам. – Именно с этим состоянием я и легла позавчера вечером в кровать! Я же позавчера днем сапоги купила! Надо же было хоть чем-то порадовать себя после того ужасного карниза. Вот я и купила себе подарок: сапоги за пятьсот долларов!
– Круто! – восхитилась Роза.
– Что «круто»? Вздумай я заплатить за них тысячу долларов, продавец и тогда не возражал бы. Пятьсот долларов! Они что, золотые эти сапоги?
– И в самом деле, почему так дорого? – заинтересовалась Роза. – Они наверное необычные?
– Сапоги как сапоги, из крокодила, конечно, но за пятьсот долларов я могла бы купить целую ферму крокодилов.
– Вряд ли, – усомнилась Роза.
– Значит, ты меня плохо знаешь, – отрезала я. – Но вернемся к моим дивным способностям. Легла я, значит, вечером в постель как раз в том ужасном состоянии, о котором ты говоришь: только что у меня было все – пятьсот долларов, – а теперь впереди ничего: одна неизвестность. Одни вопросы впереди. Как долго эти сапоги мне прослужат? Когда они выйдут из моды? Что сказать подругам? Назвать истинную цену или для крутости преувеличить?
– Куда уже преувеличивать? – ужаснулась Роза. – Это все же сапоги, а не автомобиль.
– Да, ты права, – согласилась я:
– Маруся – а она присутствовала, когда я меняла свои доллары на крокодиловые сапоги – даже позеленела от зависти и тут же сказала, что я сделала глупость, она, мол, видела точно такие, же, но за пятьсот рублей. Видимо, рядом с сапогами продавались спички, и Маруся сослепу посмотрела не на тот ценник. Но бог с ней, не будем о ее странностях, а лучше поговорим о моих исключительных способностях.
– Да-да, давай поговорим, – поспешно согласилась Роза, которой надоели мои сапоги. Уж из-за них-то она не бросила бы пиджак своего Пупсика, этот грязный мешок с воротником и карманами, этот бухгалтерский чехол, пожизненно
