своей листвы. Этим попытался воспользоваться ежик, выскочивший на улицу следом за мной, но с отвращением выплюнул листик. Дикобраз, смело выпрыгнув через окно и на удивление не разбившись, тоже попробовал предложенное увядание, и тоже не впечатлился.
– Это раскидистая лавелия, – пояснил мальчик. – Цветок магический, дорогой, кого не надо, к тебе не подпустит. Так что в защите его не сомневайся. Все в клане будут знать, что лезть к тебе чревато. Держать его надо в доме, потому что он так же защищает от возможных пожаров, это понятно?
– В общих чертах, – улыбнулась я. – В том, что эта лавелия раскидистая, я уже убедилась, – ткнула тапочкой в ковер из листьев, – остальное проверим со временем.
– Так, что еще? – мальчишка поскреб макушку, вспоминая наставления. – А, вот, чуть не забыл!
Пока я присматривалась и пыталась привыкнуть к растению, он намотал на мою руку поводья лошади.
– Узнаешь? – опередил мои возмущения.
Я посмотрела на лошадь внимательней, и ахнула.
– Это же…
– Ага, – подтвердил мальчик. – Она самая. Меня просили передать, что на самом деле она твоя уже год, и что ее давно выкупили, еще тогда, когда подарили тебе в первый раз. А, еще – живет она в конюшне лэрда, но так как к ней запрещено приближаться всем, кроме владельца, а это ты, знай, что твоя лошадь из-за тебя скучает. И если ты откажешься ее принять и на этот раз, в следующем году не жди. Если она не умрет от тоски, то все-таки пойдет на колбасу за ненадобностью. Фух, ну, я и молодец, столько галиматьи запомнил и ничего не забыл! Так, признаешь лошадь или нет?
– Признаю, но… – Встретив грустный взгляд лошади, я не смогла отказаться. – А где мне ее держать?
– Придумала тоже! – возмутился мальчишка. – Не порть ей шикарную жизнь на конюшне лэрда! Ты так, заглядывай к ней, выгуливай, а жить ей всяко лучше там, чем у тебя в цветнике.
Мальчик скривился, взглянув на палисадник, и с уважением посмотрел на кадку в моих руках – мол, что такое цветы, которые всем нравятся? То ли дело такая, непризнанная красота!
– Ну все, неси цветок в дом, – распорядился он и деловито забрал поводья, – а лошадь я обратно отведу.
– А как ее зовут? – спросила я, жалея, что не могу прикоснуться к животному, просто цветок в кадке такой, что только поставь – завалится, опадет совсем и изобразит зиму.
– Хех, – хохотнул мальчик, – Керри ее зовут, так что ты не боись – не ошибешься.
– Что?! – поразилась я. – Он назвал моим именем кобылу?!
Опешив, я смотрела, как мальчик, посмеиваясь, разворачивается и уходит практически с моей тезкой. Не менее ошалевшими взглядами провожали уходящих ежик и дикобраз. А потом я громко расхохоталась.
– Ты что, сошла с ума от счастья? – обернулся мальчик, недовольный, что его коварно вынудили остановиться.
– А тебя как зовут? – крикнула я ему.
– Сэм, – деловито ответил он. – Не так эффектно, как лошадь, но тоже запомнить
