Все потому, что мне среди всех «болванов» в нашем отделении не посчастливилось быть самым опытным. И процент давать самый высокий. Я в последнее время все чаще ловлю себя на мысли, может, я не самый умный, а как раз наоборот? Самые умные работают вполнакала и, посмеиваясь, в меня пальцем тычут…
– Кто выставил-то? – снова вздыхаю, на этот раз обреченно.
Шеф берет со стола картонный скоросшиватель, развязывает тесемочки, достает верхний лист бумаги и аккуратно подвигает ко мне. Твою ж мать, когда этот атавизм отомрет уже, а? Двадцать лет назад я наивно полагал, что сразу после того, как уйдет на пенсию все начальство, воспитанное на бумажках. Черта с два! Нынешние генералы на горшках с планшетами сидели, но папки с тесемочками непобедимы.
Я беру лист и первым делом изучаю фото. Представительный мужчина сорока – сорока пяти лет. Лицо умное, волевое. Взгляд пронзительный. Не нравится мне это, такой точно не по пьяни набедокурил, такой все тщательно рассчитает и просчитает…
Бородинский Дмитрий Николаевич. Имя мне ничего не говорит, да и не должно, разумеется. Рецидивистов нынче практически не осталось. Начинаю читать досье… Глаза сначала лезут на лоб, потом сами, без всякого моего участия ввинчиваются в лицо шефа.
– Да, – он кивает и пожимает плечами с каким-то виноватым видом. – Майор полиции в отставке. Твой бывший… э-э… коллега из Воронежа.
Майора полиции я б еще стерпел более-менее спокойно. Всякое бывает, полицейских не из числа ангелов господних набирают, все мы человеки. И получше, и похуже есть. Но другого «болвана» на себя напяливать раньше не приходилось. Не по себе мне как-то от этой мысли.
Полковник несколько суетливо дергает плечами.
– Не знаю, что его натолкнуло… Репутацию имел хорошую, характеристика с места службы – хоть в президенты. Вышел на пенсию три года назад, никуда больше устраиваться не стал, да и зачем – пенсия у вас сам знаешь… В деньгах не нуждался, по крайней мере, явно. Никаких кредитов, склонности к азартным играм не имел.
Болтовня это все. Пустая. Что в досье написано, я и сам прочитать смогу. А что не написано, я через час-другой лучше шефа знать буду. Да и лучше кого бы то ни было, включая жену и ближайших родственников Бородинского.
Вальяжно разваливаюсь в кресле, разве что ноги на стол не кладу. Приспускаю веки, глядя на мир сквозь решетку ресниц.
– Вводи в дело, Саныч, – бросаю небрежно.
Теперь, когда становится очевидным, что отвертеться от работы не удастся, я бурею мгновенно. Потому что имею право и потому что пошло все к черту. Я теперь не капитан Погорелов, я оператор матричного наложения в процессе подготовки. Попробуй тронь, у меня нервная организация знаешь какая? Тонкая. Шаг влево, шаг вправо – разбалансировка, кривой настрой, и все, работа насмарку. На девяносто процентов это туфта, но оставшихся десяти хватает, чтобы нашу наглость терпели. Катя Михайловна по большому секрету рассказала, что Нинка вообще любит шефа за чаем гонять. Хотя,
