style="font-size:15px;"> – У меня есть кое-что получше, нежели тонны консервов! – Бронич выпятил и без того выпирающий живот и пару раз гордо хлопнул глазами.
– Цианистый калий? – спросил я, зевая. В эту ночь мне так и не удалось заснуть.
– Ха! Ты не растратил своего чувства юмора, Джефф, это приятно. Правда, оно приобрело у тебя черный оттенок, но ведь это простительно в свете последних событий, не правда ли? Давай позавтракаем, друг мой, и твои мысли станут гораздо светлее.
– Сомневаюсь, – снова зевнул я. – Но ты собираешься сказать мне, что у тебя есть такого, что заменит нам запасы продуктов?
– Собираюсь, Джефф, непременно собираюсь! – Бронич уже суетился возле холодильника. – Но только после еды. Я великолепно выспался и теперь зверски голоден.
– Бронич… ты – чудовище! – я сглотнул.
– Почему? – он отвлекся от своих манипуляций с яйцами и ветчиной и посмотрел на меня, сложив руки перед собой. – Почему, Джефф? Потому что не заламываю руки в великой скорби о человечестве? Потому что ночью не обливал слезами подушку, а использовал ее по прямому назначению? Потому что могу испытывать голод, нормальный человеческий голод? – Бронич немного помолчал, будто ожидая от меня ответа. – Я прагматик, Джефф, и не скрываю этого. Когда сделать что-либо не в моих силах, я ничего не делаю. Я не могу помочь миллиардам погибших людей. Я не мог им помочь и до катастрофы, хоть и был уверен в ее неизбежности. Что ты от меня хочешь? Зато, – он поднял палец вверх, – я смогу помочь тем, кто выжил.
– Всем? – тупо спросил я.
– Всем!
– У тебя мания величия, Бронич.
– Запомни, Джефф, – Бронич вдруг весело подмигнул, – у великих не может быть мании величия. Просто по определению.
– У тебя яичница подгорает, о великий Бронич, – я вздохнул и оперся локтями о стол.
Все же, не скрою, мне было крайне любопытно, что придумал этот полусумасшедший бывший ученый. Но выпытывать я не стал. Если Броничу пришла в голову идея помучить меня, заставляя расспрашивать и выклянчивать ответы, я не собираюсь ему подыгрывать. После завтрака, так после завтрака.
Насчет яичницы я сказал, только для того, чтобы поддеть Бронича. На самом деле подгорать она и не думала. Вообще, завтрак получился просто-таки шикарный – хозяин бункера обошелся с содержимым своего холодильника с преступной расточительностью. Кроме яичницы с ветчиной на столе появились тосты, мармелад, сливочное масло, огромные стаканы с апельсиновым соком и дымящийся кофейник.
Бронич накинулся на еду с таким остервенением, словно участвовал в соревновании по скорости истребления пищи. Я смотрел на него с удивлением, хотя, признаюсь, сам испытывал голод в большей степени, чем мне казалось.
Но мысли мои, все же, были заняты другим.
– Как ты думаешь, где выжило больше народа?
– Брр! – Бронич на миг замер в неподвижности. – Разве можно за завтраком говорить о таких вещах?
– Я
