таковой. Видишь ли, Обри, в этом городе даже картины способны забывать. Люди, которых увековечили в портретах, однажды были выдающимися личностями. Учеными, врачами, писателями, художниками. В разное время в этом кабинете проработал каждый из них. К сожалению, город погубил их души, из Найденных сотворив Потерянными. Вчера у них было имя, а сегодня они безликие Шептуны. Это неизбежная участь любого, кто сюда попал.
– Но не ваша, – заметила Обри.
Профессор поднял на нее многозначительный взгляд.
– Ты права. Надеюсь, вашей тоже не станет.
Обри вновь посмотрела на безликие портреты.
– Кто их нарисовал?
Последовал ответ, с которым старик потянул.
– Я.
– Так как вы сюда попали, Профессор? – сощурила девушка взор. В тоне чувствовалась настороженность с ноткой недоверия, хотя последнее Обри еще вчера не желала признавать.
– Кому-то, видимо, я насолил, – вдруг рассмеялся он, схватившись за живот. – Работа у меня такая: рассказывать да в прошлом рыться. Честно, трудолюбиво и с огромным желанием добиваться истины. Без этого я мог бы давно закрыть лавочку и торговать кукурузой.
– И что, докопались? – изогнула бровь та.
Профессор кивнул.
– Я ни раз ступал на минное поле, раскрывая такие детали прошлого, которые могли и карьеру замарать, и подорвать авторитет целым знатным семьям, веками срущими золотыми монетами.
– Думаете, вы кому-то не тому дорогу переступили и поэтому очутились здесь?
– Уверен.
– Знаете, кому?
Профессор тяжело вздохнул и развел руками.
– Ты явно недооцениваешь размеры этого минного поля, – кратко изрек он.
Обри сыграла бровями, разочаровавшись скупостью рассказа.
– Хм. Очевидно, больше вы не скажете.
Мужчина открыл верхний ящик стола и вытащил внушительную стопку листов, перевязанных веревкой.
– Мои работы скажут больше, – улыбнулся он. – Их общий приблизительно равен четырем томам «Войны и Мира» Льва Толстого. Собственно, я вот к чему: этот мир крайне поверхностно допускает наличие индивидуальности, которую он на дух не выносит и всеми силами норовит отнять. Посему Найденные – как я, например, – не в приоритете. Думаешь, почему я никак отсюда не выберусь? Эта система полна угнетения. Она надеется, что сможет однажды вернуть меня в касту Потерянных. Которые, кстати, системе по душе. Но ваша встреча с Букером определенно дала… эм-м, сбой. Вы «очнулись», но ваше сознание заморозилось на той стадии, где вы все еще себя не обрели. Отныне держитесь подальше от дверей, за которыми таится Тьма. Иными словами – не дайте городу понять, что вы «очнулись». Возможно, раз Тьма вас увидела, она попробует за вами последить, как было со мной… Но не берусь утверждать.
– То есть ваши работы послужат ключом к освобождению из этого мира, или системы, или города?
– Называй
