почему на мою свадьбу люди приглашены не мной? Почему я ещё не назначила дату, а уже кто-то что-то готовит?!
– Сa me casse les couilles!
– Говори по-русски.
Мне до того уныло объяснять ему, почему «нет», что я начинаю с очевидных банальных вещей:
– На что мы будем жить?
– Пф! Это не проблема!
– А это не ответ на мой вопрос.
– У родителей полно денег.
– Я выхожу не за родителей. Меня обламывает, что мой будущий муж сам по себе не единица!
– Мне двадцать четыре! Ещё не время заморачиваться. Мать устанет – подхвачу её бизнес. Какие проблемы?
– Для чего эта спешка?…
– Мы почти год вместе. Какая спешка?
В этом полулежащем положении чувствую себя слишком открыто, как на сеансе у психотерапевта. А мне почему-то хочется закрыться.
– Ник, тебе кто-то дерьма про меня наговорил? Ты поэтому даёшь заднюю? Не верь.
– Да нет… Никто не наговорил. Но я в курсе, что оно есть.
– Не загоняйся… – раздражённо. – Я веду себя идеально!
«Но почему тогда этот факт так тебя раздражает?» – хочется спросить мне. Но я не спрашиваю. Он начнет отмазываться.
Сжимает мою кисть, переплетает наши пальцы. Тянет к себе.
– Я хочу тебя… Поехали ко мне?
Мы соприкасаемся губами. Я закрываю глаза. Мне очень хочется поцелуев и нежности. Сердце ускоряется. Но через пару мгновений я отстраняюсь. Зависаю взглядом на лобовом. Не хочу к нему…
И вообще, не хочу я секса! Прелюдий хочу, секса – нет. Как-то до сих пор это вынужденно. Наверное, я не умею расслабляться. И он тоже со мной зажат. Любовница из меня так себе, наверное. Но я почему-то не могу вдохновиться, чтобы проявить хоть какую-то инициативу. И самое неприятное – потом, после секса. Каждый раз такое ощущение, словно мы переспали случайно, и теперь неловко смотреть друг другу в глаза. Макс говорит какие-то слова… Я слушаю их… Но я их не чувствую. И мы словно разыгрываем одну и ту же пьесу. А актёры из нас посредственные.
– Детка, это же просто пауза, так? Причин для расставания нет. Ты нервничаешь, это нормально.
Практически насильно возвращает кольцо на мой безымянный.
– Отложим этот разговор на неделю.
Что она поменяет?
Макс кладёт мне руку на бедро. Сжимает. Скользит выше, в пах.
– Давай прогуляемся, – открываю я свою дверь.
Он выходит. Жду, пока подаст мне руку. Как же неудобно отсюда выбираться!
Мы идём по набережной. В сумочке вздрагивает телефон. Мне мало кто пишет. Может, это Беркут?…
– Ника, ты про завтра не забыла?
– Завтра?… – пытаюсь припомнить я, вся сосредоточившись совсем на другом.
Мой телефон опять коротко вибрирует. Может, конечно, ещё и Федерико написать.
– Ник! Ты со мной? – бросая ревнивый взгляд на мою сумку.
