самому.
«Тогда свободен! Не надо сюда больше написывать. Ника в таких робких юношах не нуждается».
Застываю. Сердце от адреналина колотится где-то в горле распирающим комом. С трудом сглатываю.
Робких?… Что-то ты тогда в парке не особенно спешил на помощь к ней. Мне дохера чего есть сказать ему.
– Дай, я ему отвечу! – пытается забрать телефон Серый.
«Я сам за себя отвечу!» – беззвучно рявкаю я в ярости.
– Серый, он гонит! – теперь пытается забрать из моих рук телефон Лёха. – Дай телефон! Мы за тебя скажем, что надо.
– Дай сюда, Беркут!
Идиоты пьяные! Поднимаю телефон выше, он выскальзывает, бьётся о перила и падает вниз.
Ну пиздец!.. Этаж тут двадцать четвёртый. Симку я не найду… Поднимаю на них рассерженный взгляд.
– Братишка… извини.
Обескураженно развожу руками. Что, блять, с вас возьмёшь?
Потусовались…
Глава 9 – Ценная вещь (Николь)
Просыпаюсь от шума под окном. Папа! Разговаривает по телефону. Фондовые рынки, акции, биржа… Опять затевает что-то грандиозное! Зажмуриваюсь. Это для меня сплошная абракадабра. Потянувшись, высовываюсь в окно.
– Пап! – отправляю ему воздушный поцелуй.
На мгновение его хмурый лоб разглаживается, и уголок губ дёргается в улыбке. Но только на мгновение.
Накинув халат, бегу вниз варить нам кофе.
Папа не выносит посторонних в доме. Поэтому прислуга серыми тенями приходит только тогда, когда он в офисе. А утром и вечером мы справляемся сами.
С тоской смотрю на своё осиротевшее запястье. Никаких больше объятий… Зачем я его выкинула? Мало ли почему Беркут не смог ответить сразу.
Дура я… Это всё Макс выбил меня из колеи! Но и разблокировать номер Беркута тоже не могу. Мне очень неловко за сказанные Максом слова и эту блокировку. Но и не объясняться же перед незнакомым человеком… Получается, тут даже дело не в Максе и Беркуте. А во мне. Ведь это я, не разорвав ещё до конца отношения с одним, начала переписки с другим. Поэтому и вышло так некрасиво. И мне неудобно теперь перед Беркутом.
Поэтому я смотрю на наши переписки и не решаюсь разблокировать и извиниться. Как глупая малолетка!
Но и, конечно, неприятно, что он не ответил на звонок. После Макса у меня на такое аллергия и неконтролируемое раздражение.
– Как дела? – целует меня в макушку папа.
– Ну… плохо, – сдуваюсь я.
– «Плохо» – это плохо! Что случилось?
– Я потеряла кое-что ценное.
– Сколько? – достаёт из заднего кармана портмоне.
– Да нет же. Личную вещь. Её не купить.
– Чем помочь?
Папа всегда очень конкретный.
– Выгони мне, пожалуйста, машину.
Сама я паркуюсь и разворачиваюсь просто безобразно! Опыта вождения у меня почти нет. Боюсь шоркнуть её о бордюры или ворота.
– Зачем?
