style="font-size:15px;"> – Везде чистота, порядок, в деревушках, даже самых маленьких все улицы вымощены и никакой грязи и в помине нет, а дома, как игрушки – красивые, ухоженные. В каждой деревне есть магазин, ресторанчик – гаштет по-немецки, где можно посидеть, пива выпить, в карты поиграть. А в магазинах есть всё, чего душа пожелает. В общем, живут они, дай Бог нам когда-нибудь так жить.
– И как это понимать, мы победили их в войне, а они всё равно лучше нас живут, и мы им завидуем, ведь так получается? – спросила Вера.
– Да, так! Глядя на то, как они живут, действительно позавидуешь. А сельхозкооперативы какие у них – просто мечта! Это тебе не наши колхозы, где люди пашут с утра и до ночи, а получают за свой труд копейки, по сравнению с тем, что имеют немцы.
– Ну, а к вам, какое отношение?
– Ну, какое? – Иван, подумал, усмехнулся. – Не нужны мы им там, но терпят, улыбаются, войну-то проиграли. Да и работу мы им даём, военные городки надо ведь кормить, поить, обустраивать.
Иван вспомнил и несколько забавных эпизодов из армейской жизни, в общем говорили они с Верой, смотрели и за окна тамбура, где мелькали подмосковные поселки и площадки для электричек. И хотя время подбиралось уже к одиннадцати часам вечера, за окнами было довольно светло, а на краю горизонта теплились и не уходили полоски оранжевых облаков.
Иван был в майке и Вера, потрогав его мышцы на плечах, спросила:
– Качаешься?
– Да, немного, чем ещё в армии заниматься, ну и читаю.
Она ещё раз потрогала его руки и хитро заглянула в глаза. Её прикосновения были приятны и возбуждали и, не сдержавшись, Иван взял её за талию и привлек, а она податливо подступила к нему.
Подержав девушку перед собой, он поцеловал её в шею, а затем и в губы. А руки его опустились ниже талии на ягодицы и крепко прижали к себе.
Но тут дернулась дверь, выходящая на вагонную площадку, и парочка быстро разошлась, изображая целомудрие, а в тамбуре появилась Люба. Она внимательно посмотрела на ребят и сказала сестре:
– Мать послала, велела тебе спать идти.
– Скажи, что иду.
Но Люба не уходила, стала смотреть в окно, и Вера грубовато прикрикнула на неё:
– Ну, чего стоишь, вали отсюда!
– Чего ты на неё так? – спросил Иван, когда Люба ушла.
– А чего она рот раскрыла…
А затем, обжимания с поцелуями продолжились, но недолго.
– Всё, солдатик, сеанс окончен, – твёрдо сказала Вера, – мать сейчас точно притащится.
И не ошиблась, выглянула в коридор, а по нему уже шла родительница.
– Ну, вот, я же говорила.
…И они вернулись в купе.
Солдатские «дела» и ветры перемен над Атлантикой
Иван, прохаживаясь возле бокса, споткнулся и воспоминания об отпуске улетучились, он поднял голову и вздрогнул – две фигуры, чёткие в лунном свете, шли по склону холма в сторону шестого поста. Глянул на часы, еще не смена, значит
