во. Так же, как никто не помнил и о перенаселении – проблема просто решилась и все. Были, конечно, недостатки, но их старались не замечать. Люди привыкли. Крохотная квартира могла превратиться в огромные апартаменты, стоило войти в дверь. Неказистый дом мог прятать за своими стенами целый город. Это не только решило проблему перенаселения, но и сократило в сотни раз расходы на транспорт. В мегаполисах воздух стал чище.
Несколько веков после открытия сжимающегося пространства ученые пытались сосчитать реальную площадь развернувшегося в подпространстве мира, но так и не смогли – старые дома шли под снос, на их месте возводились новые. Оставались ниши в подпространстве – заброшенные квартиры, а иногда и целые города, от которых отказались бывшие хозяева, выбрав более новые и совершенные. Мертвые города и квартиры. Невидимые снаружи, но пропахшие гнилью и смертью внутри.
Иногда дороги к ним могли обнаружиться в самых неподходящих местах – человек покупал в подпространстве дом, открывал дверь на чердак и видел старый подвал. Вначале подобные открытия казались забавными. Строители дома в подпространстве выплачивали компенсацию, дверь в заброшенный город или квартиру замуровывали, и инцидент забывался, тем более что брать в тех покинутых жилищах было все равно нечего – прежние хозяева не оставляли нужных вещей, но потом в подобных местах начали селиться бездомные, преступники, скрывающиеся от закона. Иногда там находили подростков, желавших сбежать от родителей или просто пощекотать себе нервы. Живые и мертвые. Некоторые тела лежали в забытых городах веками. Эти истории начали обрастать тайнами, легендами. Но вскоре забыли и об этом, лишь дети продолжали пугать друг друга, придумывая все новые и новые страшилки.
Одна из таких страшилок была в отеле «Омега». Дешевый отель с такой же дешевой тайной. Чарльз Маривин услышал ее как-то раз вечером, вернувшись с работы. Ключ остался в шкафчике со сменной одеждой, и нужно было ждать управляющего. Собравшиеся в круг дети дошкольного возраста притихли, слушая, раскрыв рты, сына Дарлы Моузли. Трэй был худощавым и похожим как две капли воды со своей матерью. Та единственная ночь, которую Чарльз Маривин провел с Дарлой, закончилась катастрофой, когда ее сын застал их утром в одной кровати. Мальчик не помнил своего отца, но… Нет, Чарльз не хотел вспоминать, что было после.
Он курил, ждал консьержа и заставлял себя не слушать глупые истории, которые травил Трэй. Истории о номере 534, на этаже, где жили Дарла Моузли и Чарльз Маривин. Последний жил в отеле уже пять лет, но не помнил, чтобы кто-то снимал номер 534, а Трэй утверждал, что видел, как из номера выходит девушка. Высокая, красивая. С черными, как ночь, волосами и зелеными глазами.
– Клянусь, она настоящая ведьма, – взволнованно сказал Трэй друзьям.
Маривин снова попытался его не слушать, но история засела в голове, как слова назойливой песни.
– Думаю, дети – лучшие рассказчики в этом мире, – сказал Маривину вернувшийся консьерж. – В отличие от нас, они все еще верят в свои сказки, – он посмотрел на Трэя, и когда тот поднял голову, подмигнул ему.
Мальчик улыбнулся и махнул консьержу рукой.
– А меня этот маленький чертенок просто ненавидит, – признался Маривин.
– Понимаю, – сказал консьерж.
– Понимаете? – растерялся Маривин. – Что это значит?
– Вы ведь встречались с его матерью, верно?
– Откуда вы… – Маривин недовольно покосился на десяток мониторов за спиной консьержа, на экране которых висели картинки коридоров отеля. – Вам больше заняться нечем, как следить за людьми?
– Это просто работа, – консьерж примирительно улыбнулся, но Маривин остался хмур.
Он взял запасной ключ и поднялся в свой номер. Лифт не работал, и подъем на девятый этаж отнял последние силы.
– Нужно менять работу, – ворчал Маривин, собирая себе ужин. – Работу, квартиру, район…
Он снова вспомнил историю Трэя о высокой девушке из номера 534.
– Чертовы дети!
Маривин заварил кофе. Пара лишних сигарет разбудила задремавшую боль в желудке – нужно было давно показаться врачу, но Маривин откладывал. Он знал, что это язва, и знал, что ничего не исправить. Ему назначат лечение, но толку это не даст. Из десяти коллег по работе у троих была язва, и все они в один голос заявляли, что от этого нет лекарства. «Просто нервы. Просто жизнь. Дерьмо случается», – как-то так они говорили, Маривин уже не помнил точно.
– Клянусь, она настоящая ведьма, – вспомнил он слова Трэя, а следом и его историю о незнакомке из номера 534.
Воспоминания были такими четкими, что Маривину показалось, будто дети собрались у его двери и снова рассказывают свою байку. Он слышал их смех – звонкий, издевательский.
– Чертовы засранцы! – он распахнул дверь, но на пороге никого не было.
