находился при смерти, а остальные были в тяжелом состоянии и им проводились экстренные операции.
Я уважала риск, но с умом, когда все было просчитано заранее и отрицательные последствия сведены к минимуму, а не подобное самоубийство, что творилось на треке.
– Это гонки, детка, – «обрадовал» меня Лауренцо.
Можно подумать мне стало легче.
– Так ты собираешься еще участвовать? – в ужасе я посмотрела на своего знакомого.
– Обязательно. Неужели ты думаешь, что я откажусь? – мужчина выжидательно на меня посмотрел, словно предвкушал что же я дальше скажу.
Мне хотелось остановить его, запретить так глупо рисковать своей жизнью. Однако я промолчала. Кто я такая, чтобы указывать Лауренцо? Я оставила свои мысли и желания при себе.
– Конечно, нет. Я буду за тебя болеть, – чуть тише произнесла в ответ, потупив взор.
– Я очень рад, что именно сегодня есть человек, который будет за меня переживать, – ответил мне Лауренцо, прежде чем вновь уйти.
А я смотрела в спину мужчины и из моей груди рвался крик. Я желала его остановить. Запретить рисковать собой. Заставить послушать меня.
Следующий заезд превратился для меня в сущий ад. Теперь я знала не понаслышке чем рискуют гонщики и как все происходит на самом деле. Смерть неотлучным стервятником парила над дромом и выжидала, когда же надо будет спикировать вниз за своей добычей.
Я за себя так не переживала, как рвала душу за Лауренцо. Я молила бога, чтобы он отвел от него беду. Я считала секунды, растягивающиеся в часы, до окончания гонки. Страх вперемешку с адреналином бурлили во мне. Эти эмоции приносили только страдания, а не удовольствие. Оказалось, что за другого человека значительно тяжелее переживать, чем за себя. Одно дело вверять свою судьбу и надеяться на госпожу удачу, а другое следить как близкий человек балансирует на лезвие клинка. Боязно и очень переживательно. По крайней мере, для меня так и было.
Я волновалась за Лауренцо так сильно, что сцепила зубы, прокусив губу, а мои ногти впивались в ладони, стоило мне только увидеть знакомый кар в головизоре или воочию недалеко от себя.
Я была благодарна судьбе за то, что в очередном заезде никто не пострадал и благодарила бога за подобный подарок. Думаю, что в этом меня поддерживали десятки близких, молящихся, как и я на трибунах дрома.
Ожидала, что, как и в прошлый раз Лауренцо придет в ложу, чтобы сказать мне пару слов. Однако я ошиблась. Мужчину на подходе к своей ложе окружили журналисты и продержали до самого начала последней финальной гонки. Именно она должна была решить судьбу крупного денежного приза. Я следила за уверенным, сильным мужчиной, отвечавшим на вопросы папарацци и не могла насмотреться. Мой взор буквально приковало к фигуре, затянутой в комбинезон.
Наконец, извести о начале финальной гонки. Люди, как муравьи, потянулись от дрома в сторону трибун.
Гонщиков осталось только десять, уложившихся в контрольное время. Среди них был и Лауренцо. Со своего места
