как настаивал мой коллега на уточнении количества выпитого обоими участниками событий. Именно он, именно вчера и именно как нельзя более в нужный момент проявил бдительность, выяснив, что из новой открытой бутылки Николай выпил чуть больше половины бокала. Посчитаем, что это составляет около ста пятидесяти грамм. Лариса при нём выпила один бокал, это – двести грамм. Найденная при обыске бутылка была вместимостью в семьсот пятьдесят грамм. Значит, в ней должно было оставаться примерно пятьсот грамм. А при обыске в ней было обнаружено всего около ста пятидесяти. Куда же подевались ещё триста пятьдесят? Мой подзащитный о них ничего не знает. А вместе с тем, он должен был бы про это знать. Ведь если убийца – он, то по обвинению, предъявленному коллегой Соевым, именно в это вино Николай Кравцов должен был бы бросить пять таблеток «Барбамила», а потом налить вино из бутылки в бокал. Думаю, каждый сидящий в этом зале, согласится с моими рассуждениями.
Что же тогда из них вытекает? А вот что. Сегодня утром я получил официальное подтверждение работников нашей следственной лаборатории. Не желая допустить неточность при зачтении показаний, я попросил одного из сотрудников этой лаборатории, профессора Зеленцова, объяснить нам почему участие моего подзащитного Николая Кравцова должно быть исключено из подозрений.
Рябов замолчал. Вытащив платок из карманов штанов, он утёрся. Возрастающая августовская жара и отсутствие кондиционера в зале мешали.
«Скорее бы уже закончить», – с некоторой завистью посмотрел он на Соева. Для того, с его сухостью телосложения, духота была менее пагубна.
– Попросите войти господина Зеленцова, – приказал главный судья милиционеру, охраняющему служебный вход.
В зал вошёл пожилой мужчина в сером, стандартном для служащих костюме, не меняемом годами и не снимаемом даже в самую невыносимую жару. На всём внешнем виде мужчины лежал чёткий отпечаток лет, проведённых в рядах советской милиции: от выправки до причёски. Коротко представившись суду, пожилой профессор уверенно выпрямился и приготовился к опросу. Рябов, заметив эту готовность, посмотрел на него с улыбкой, способной расслабить кого угодно, но только не такого опытного работника, как профессор:
– Уважаемый Пётр Семёнович, представьте нам, пожалуйста, детальное разъяснение проведённого вами анализа.
Зеленцов гыкнул, проверяя работоспособность своих голосовых связок, затем заговорил:
– После проведения сравнительного анализа по диссимиляции «Барбамила», работники нашей следственной лаборатории сделали следующие заключения. Я зачту, – профессор Зеленцов достал из кармана пиджака очки, надел их и зычным голосом принялся читать.
«Биохимическая экспертиза недопитого вина в бутылке количеством в сто восемьдесят граммов подтверждает,
