печенья и вишневого варенья в стеклянных розетках.
Савинский достал из кармана остро заточенный карандаш и памятную книжку.
– Ваше имя?
– Это что, допрос? – нервно вскинула голову женщина.
– Нет, – спокойно ответил Николай Иванович. – Но мы представители революционного закона, и на подобного рода вопросы вы обязаны отвечать.
– Хорошо, – дернула она плечом. – Мария Ивановна дочь Кусова.
– Род занятий?
– Помогаю матери торговать в мелочной лавке, – передернула она плечиками.
– Где? – зачиркал что-то в памятной книжке Савинский.
– На Малой Проломной, за Москательным рядом.
– Сейчас она на месте?
– Не знаю, – тонкие губы брезгливо поджались. – Она мне не докладывается.
– Хорошо. – Савинский пошарил в карманах, достал фотографическую карточку Жоха и положил ее на стол перед Кусовой. – Вам знаком этот человек?
Едва посмотрев на карточку, девица произнесла категорическим тоном:
– Впервые вижу.
Пододвинув снимок ближе, Николай Иванович сдержанно настаивал:
– Будьте любезны, посмотрите хорошенько.
– А кто он такой?
– Его зовут Григорием Филипповичем Мазиным. Кличка Жох. Он бандит.
Кусова слегка приподняла снимок, сделав вид, что внимательно рассматривает его лицо.
– Нет, – глядя мимо Савинского, сказала она. – Этот человек мне совершенно незнаком.
– Вот как? – изобразил Савинский удивление. – И не видели его никогда?
– Вы правы, никогда не видела, – с явным вызовом ответила молодая женщина.
– А вы знаете, в этом доме есть свидетели вашего с ним знакомства. Говорят даже, что он ваш… ухажер, – упорствовал Николай Иванович.
– Кто это говорит, пусть у того язык отсохнет, – обожгла Кусова недобрым взглядом Савинского. – Все, товарищи хорошие, я устала и спать хочу.
В это время в замочной скважине послышался отчетливый шорох – кто-то пытался отомкнуть дверь. Стараясь не шуметь, Лузгин кинулся в прихожую и вжался в стену, держа револьвер наготове. А Николай Иванович не сводил взгляда с Кусовой и видел, как расширились ее зрачки, как напряглись мышцы лица, выдавая неподдельное волнение. А потом вдруг ее лицо сделалось обыкновенным, можно даже сказать, сонливым: открыв дверь своим ключом, в прихожую вошла пожилая женщина.
«А ведь это мог быть и Жох, – подумалось Савинскому. – Очевидно, он находится где-то в здании. Судя по реакции Кусовой, он еще не приходил к ней и может появиться здесь в любое время. И она его, похоже, ждет».
Теперь за круглым столом под розовым абажуром сидело уже четверо. Женщину, как выяснилось, звали Антониной Гавриловной.
– А позволительно будет поинтересоваться, чем мы обязаны вашему приходу? – с ехидцей спросила она. – Вы нас в чем-то подозреваете,
