– в воздухе квартиры, во взгляде и голосе жены убитого. Он ощутил привычный прилив энергии, возбуждающий подъём и радостную уверенность: «Здесь есть, что копать!»
Но не тут-то было. От прокуратуры приехал следователь Сергачёв – вот уж невезение! Это был тот единственный человек, с которым капитан работать не любил.
Двадцатипятилетнему Антону Ляшенко сорокапятилетний следователь казался скучным типом, педантичным, равнодушным, из тех, кто старается поскорее закрыть дело и забыть о нём. Сергачёв вошёл в квартиру, аккуратно вытерев ноги о резиновый коврик, сняв в прихожей плащ и причесав у зеркала свои редеющие волосы. А потом он выразил соболезнование хозяйке и лишь после всего пошёл осматривать тело. Антон убитого уже видел и теперь присматривался к его жене.
Это она позвонила в отделение около четырёх часов утра. Женщина была красива и выглядела молодо, но Антон сразу определил, что ей не меньше тридцати пяти лет. В джинсах, сером глухом свитере, с подобранными в пучок волосами. Явно приготовилась к их приходу. Удивительного в этом ничего нет, и всё же… всё же… Слишком тщательна и причёска, и одежда. «Нет, – подумал Антон, – нет! Какая бы ни была собранная и сильная женщина, всё же потерянности, жути в глазах, что ли, не хватает? Хоть и бледна, но слишком выдержана…» Это его первое впечатление и стало первым толчком к сомнению.
Нужно было подтвердить самоубийство или опровергнуть его. То есть, найти факты. Делать это Антон умел отлично. И очень скоро ему стало ясно, что погибший и в самом деле был загнан обстоятельствами к краю пропасти. Бывший коллега Александра по научно-исследовательскому институту показал капитану иностранные журналы со статьями Карамышева и о Карамышеве.
– Какой талант пропал! Оказался не нужным! А ведь звали Сашу за границу, звали! Он отказался, верил, что своей стране может пригодиться…
Моложавый, подтянутый человек, доктор наук, стал протирать платком очки и быстро, украдкой промокнул глаза. Он уже рассказал Ляшенко, что сам, после закрытия института долго тыкался в разные места, и наконец вот уже год стоит за книжным лотком.
– А что? – сказал с горькой гордостью. – Книги продавать, это не сникерсы и жвачку. Пользуюсь популярностью, поскольку и на литературные, и на любые другие темы говорю с людьми. Ко мне идут. Мой лоток – своего рода клуб общения. И хозяин доволен – выручка всегда хорошая. И место у меня приличное: всё-таки не улица, а большой магазин. Зимой тепло, летом прохладно, да и безопасно.
– Неловкости не испытываете, Игорь Петрович?
Учёный пожал плечами:
– Давно уже… Нам не оставили выбора, всех на рынок выгнали… Вон, Саша попробовал по-другому, и что получилось? Съели с потрохами!
Игорь Петрович и двое других близких друзей Александра, да и жена его, Лидия, рассказали капитану о его печальной эпопее – попытке достойно жить и работать в новых условиях жизни. Как хотелось Антону лично допросить
