в учительский кабинет, а там сидели два командира в форме. Один вежливо сказал: «Давайте пройдемте, гражданин, пожалуйста», а второй так же вежливо кивнул: «Возьмите все ваши книги и тетради с собой, гражданин». – «Все-все?» – как бы не понял Джабраил, но хитрить ему не дали: «Дважды не повторяем!»
Все же толстую общую тетрадь, заполненную специальными математическими формулами и текстами, понятными только ему, ученый горец тайком оставил в столе в учительском кабинете, – пусть валяется. Никто на исписанную тетрадь не позарится, а он (так думал) скоро вернется. Не будут же самого обыкновенного шкраба держать на Лубянке целую неделю, тут налицо недоразумение.
О таком своем решении (оставить тетрадь в столе) Джабраил сильно пожалел, когда узнал, что ему, да, да, ему, простому школьному работнику, вменяется в вину злостная контрреволюционная пропаганда, а так же попытка толкнуть французам благодатный южный край (он там работал когда-то) вместе с ничего не подозревающими краснодарцами. По известной статье 58 (часть вторая) и по той же статье (часть одиннадцатая) УК РСФСР Джабраил получил причитающиеся ему шесть лет.
Если честно, то не так уж много.
И все равно (понимал) не могла его тетрадь пролежать в учительском столе столько.
А тетрадь эта была совсем не простая. Будучи толковым преподавателем, Джабраил перепахал всю доступную ему современную физическую литературу. Его с детства интересовал мир и люди в нем.
– Вот ты, например, много читал? – спросил он Семена, когда гуляли по монастырскому дворику, отмахиваясь от комаров.
– Само собой. Газеты. «Радио всем».
– И это все?
– А что еще надо?
Ученый горец укоризненно качал головой.
Сам он к моменту отсидки прочел всю доступную ему современную литературу по физике. И на русском языке, и на английском, и на немецком. Семен хотел задать Джабраилу какой-нибудь вопрос по-немецки или по-английски, но не решился. Еще, правда, примут за шпионов. Да и присмотреться надо к человеку. С этим Джабраилом (как и с ним самим), как ни крути, вышло чистое недоразумение. По большому счету должны были отправить ученого горца в Академию наук СССР, а отправили в Соловки. Джабраил ничего не украл, никого не убил, он даже не вмешивался в военную стратегию, не путал военные планы товарищей Буденного и Сталина. Он даже никого не обвинил в незнании специального предмета физики, хотя специалисты от него отмахивались. Огромный научный труд, написанный им за пару летних месяцев, проведенных в поселке Крестовка под Москвой, Джабраил назвал: «Принципиально новая теория физики на основе шестидесяти новейших фундаментальных открытий». Самым важным из шестидесяти описываемых в труде новых открытий Джабраил считал открытие (теоретическое) новой фундаментальной частицы – электрино. На эту частицу приходится, считал он, не менее пятидесяти процентов
