ничего не будем предпринимать до похорон. Используем это время, чтобы укротить эмоции и обдумать ресурсы. После погребения мы облачим души в доспехи войны и исправим несправедливость.
Тут она явно недоговаривала. Я представил зреющий в ее мозгу Апокалипсис.
– Мы сожрем Операторов, медленно, кусок за проклятым куском, живьем. Вы всё поняли?
Теперь она отыгрывала свою злобную репутацию, возможно, рассчитывая, что постоянная прислуга Страфы упомянет ее настроение, когда будет сплетничать с прислугой из соседних домов.
Я надеялся, что она выразилась фигурально. Надеялся, что ее репутация преувеличена.
Толкнув жуткую речь, кошмарная женщина раздала поручения, причем некоторые звучали так, словно она действительно собиралась сожрать кого-то. Нам предстояло искать обрывки информации, которые удастся подхватить, оторвать или откопать, пока мы укрощаем свое потрясение, боль и сокрушительную ненависть, ожидая похорон Страфы. Мои задачи оказались в числе самых трудных.
Метательница Теней думала, что мой разум следует чем-то занять.
Я действительно склонен к мрачным мыслям, когда дела идут плохо.
19
Мое настроение нельзя было назвать хорошим. Этот день оказался самым безрадостным в моей жизни.
Я смотрел на гроб со стеклянной крышкой и жалел себя. Страфа напоминала спящего ангела, драгоценное дитя, повзрослевшее, но сохранившее невинность.
Все это походило на ужасающую шутку. Она притворяется. Это безвкусный розыгрыш. Она не могла умереть. Не по-настоящему. Это невозможно. Сейчас она откроет глаза. Свои искрящиеся фиалковые глаза. Ее лицо засияет от удовольствия – ведь шалость удалась, – и она рассмеется, так мелодично, что все обиды мгновенно забудутся.
Первые капли дождя упали на крышку гроба. Похоже, наступил сезон дождей. Зеваки зашевелились. Женщины раскрыли зонты. Ортодоксальный священник зачастил с молитвой. Кошмарная старая Метательница Теней переместила свое грузное тело на шаг ближе к нему. Если она может стоять, значит, и он в состоянии выполнить свои обязанности надлежащим образом.
Отец Америго сразу забыл про холод, дождь и гудящие ноги. Он вознамерился сделать эту прощальную церемонию лучшей за всю историю кладбища.
Барату, Киоге, мне и моему другу Морли Дотсу предстоит отнести гроб в фамильный мавзолей семейства Альгарда. Вход в него располагался в пятнадцати футах от нас. Я уже побывал внутри, во время репетиции. Мысль о том, чтобы снова войти туда, вызывала у меня отвращение. После этого дороги назад не будет.
Аккуратно подстриженный склон поднимался за строением из серого камня, в котором Страфе предстоит ждать своей награды, если она действительно приняла ортодоксальную веру, которой официально придерживались Альгарды. В чем лично я сильно сомневался, поскольку эта вера провозглашала нетерпимость к ведьмам, колдунам и всякого рода магии.
Сейчас большинство людей предпочитает кремацию, особенно
